Ты горчишь в моей памяти пережаренным кофе,
Гематомой на сердце, клапаны перекрыв,
Я уже ненавижу твой голос  и даже твой профиль
А врач ставит диагноз: “любви затяжной рецидив”.

Сказать, что это был самый ужасный месяц в ее жизни, значит ничего не сказать. Александра и сама не знала, как собрала ошметки разорванного новогодней ночью сердца, наспех сшив неровными стежками домыслов и оправданий, прямо так, через край. Первые дни было просто невыносимо. Алекс превратилась в робота, жившего на автомате. Приходилось притворяться ради родителей и сестры. Даша пару раз спрашивала о  Саиде. Алекс, сжав зубы, равнодушно пожала плечами, наигранно-беззаботно сообщив, что этот курортный недороман остался в багажном отделении аэропорта Абу-Даби. Хотела бы она, чтобы именно так все и было. Как было бы замечательно забыть Саида аль Джерра навсегда. Но только при одном условии -забыть даже сам факт их первой встречи. Иначе... Приходилось признать, что более сильной привязанности она не испытывала ни к одному мужчине до него. Правда, у нее было не очень-то много романов, а доступ к телу вообще получили единицы, пальцев одной руки и то было бы много для подсчета. Но так основательно в душу не пробирался ни один из них. И всех Алекс отшивала сама. Решительно и довольно резко, едва поймав себя на мысли, что это не ее жизнь. И не ее мужчина. А теперь... теперь она знала, кто ее мужчина и от этого было только хуже. Она помнила поминутно каждую встречу с похитителем своего покоя, каждый его взгляд... Сколько ночей подряд Александра пыталась подвергнуть анализу его слова и поступки, желая оправдать, выкроить доказательство ложности собственных выводов. Дело было даже не в гордости, не в чести и не в самоуважении. Дело было в том, что она невыносимо скучала. По его смеху, по его улыбке, по грусти в его глазах. По теплу его губ... Как бы ей хотелось увидеть настоящий, подлинно-счастливый блеск в его темных как ночь в пустыне глазах и знать, что ее желание исполнено. Даже сейчас, спустя месяц бесконечных терзаний и адской боли, она всей душой желала ему счастья. Нужно быть полной идиоткой, чтобы не ненавидеть его после всего произошедшего. Нужно быть полной идиоткой.... или просто любить. Что в принципе тождественные понятия.

Александра намеренно даже в мыслях не допускала слово любовь, так и продолжая называть Саида солнцем ее пустынной души. Даже распечатала  совместную фотографию на закате. Этот момент соединял в себе всю историю их взаимоотношений. Глядя на снимок, девушка думала, что та секунда стала одновременно рассветом ее чувств к таинственному арабу и закатом солнца в ее пустыне. Вот такая ирония. Фотография, кстати, хранилась вложенной все в тот же блокнот, где все еще лежала самая первая записка от  аль Джерра. Его подарок тоже хранился в коробке, в ящике стола под ключ. Алекс так никому и не похвасталась, умудрившись утаить украшение даже от сестры.

Какое-то время Алекс все еще надеялась, что Саид появится, но он не появился. Правда была в том, что звонков от Саида Князева так и не увидела. Оба раза она была занята домашними делами, а Дарья, оказавшаяся куда более проницательной, чем от нее ожидали, услышав вызов, стерла логи журнала. Ей показалось, что сестра начала успокаиваться и девушка не желала, чтобы звонок араба добил ее сестру. Одно дело разорвать душу гранатой и совсем другое повторно пропустить через мясорубку. Даша слишком любила сестру, чтобы это допустить.

Свой день рождения Александра проигнорировала, трусливо сбежав от всех в спасительный детский дом, надеясь, что искренние  улыбки отогреют ее замерзшее сердце, а маленькие ласковые ручки хоть немного подлатают все еще жутко саднившие душевные раны. Саид предал ее доверие, доказав, что она никогда не была ему нужна всерьез. И девушка стремилась туда, где по-настоящему была нужна, к таким же брошенным, потерянным созданиям, чьих надежд взрослые тоже не оправдали... В компании этих ангелочков с полными грусти и одиночества глазами, ей становилось немного проще дышать и улыбаться. Ровно до тех пор, пока не наступало время возвращаться домой. Едва сев за руль своей машины, девушка тут же осознавала, что ночь ее жизни так и не закончилась, а передышка в обществе детей - это кратковременный сон, разрывавший пелену бесконечных кошмаров, чтобы потом еще горше ощущалась холодная  реальность.

Иногда Александра задумывалась, как бы поступила, увидь она Саида вновь.  Первые дни ей хотелось убить этого человека,  а потом она пришла к выводу, что просто бы прошла мимо, словно они никогда и не были знакомы.

Сегодня было 31 января. Ровно месяц, как закончился самый счастливый день в ее жизни, оставив после себя холодную пустоту. Дашка звонила уже трижды, что было на нее не похоже. Александра начала догадываться, что сестра знает куда больше, чем желает показать и эти звонки не более, чем попытка убедиться, что с Алекс все хорошо. На последний звонок раздраженная донельзя Александра довольно язвительно ответила: - Можешь успокоиться, помирать я не собираюсь. По крайней мере в этом месяце... - Дашка обозвала сестру дурой и повесила трубку. Ровно через полчаса раздался стук в дверь. Три удара. Так стучала младшая Князева, вечно забывавшая ключи. Видимо, бедная девушка решила, что до конца месяца осталось всего несколько часов и спешила спасать дуреху сестру от убийственной ошибки. Алекс усмехнулась и, не надевая тапки, босиком пошлепала открывать дверь, естественно, даже не глянув в глазок.

Дарьи за дверью не оказалось. Зато был огромный букет алых роз и явно прикрывавшийся ими мучитель ее души. Александра остолбенела, не понимая, что он здесь делает и какого черта приперся спустя месяц. Еще более занимательный вопрос - откуда он взял ее адрес. Ответ был только один - ДАША!

- Я ее убью! -пообещала мстительная Князева, вздохнув и отходя на шаг, чтобы гость мог зайти. Его появление пролилось соляной кислотой на ее и без того ноющее сердце. Воспоминания взметнулись стайкой испуганных бабочек разом снося все защитные барьеры, с таким трудом возведенные уставшей психикой. В глазах отразилась боль, высокой волной ударившая о зеленый нефрит. Но не впустить Саида духу не хватило.  Девушка даже не сразу осознала смысл его слов, а когда фраза наконец уложилась в сознании, Александра принялась сверлить араба пристальным взглядом прищуренных зеленых глаз. Она и мечтать не могла услышать что -то подобное, но в сложившихся обстоятельствах признание звучало странно, нелогично и…Откровенно говоря, Александра просто боялась ему поверить, боялась, что склеить себя во второй раз уже не получится.

- Это второй акт твоего спектакля? - уточнила девушка, но вместо злости и язвительности голос звучал устало и печально. Придать ему нужные интонации никак не получалось, как и скрыть все еще сквозившую в глазах боль.
- Или ты решил помочь моей сестре помешать мне не дожить до февраля? Зря надеетесь, на тот свет я пока не собираюсь. Даже вашими стараниями, - зачем она вывалила на Саида еще и эту информацию не знала даже сама Александра. Это было как минимум жестоко, учитывая его близкое знакомство со смертью.  Она просто устала. Устала от всего. От догадок и домыслов, от попыток претворяться, что ничего не произошло и все хорошо и даже от легенды, согласно которой высокий араб был ей абсолютно безразличен. А его появление было последней каплей в полноводной реке, давно грозившей прорвать эту плотину отчужденности и напускного спокоиствия.

Девушка запустила пальцы в свои распущенные локоны и снова глубоко вздохнула: - Какого черта, Саид? - она вновь уставилась на мужчину, наплевав на то, что глаза выдают ее истинные чувства с потрохами. Его имя так приятно касалось языка... - Сначала ты заставляешь меня, поверить, что все это всерьез, потом целуешь, но тут же извиняешься, сообщив, что всему виной ударившее в голову вино. Второй раз, кстати намекая, что трезвый ты бы даже не позарился! - по плану это должна была быть гневная отповедь, по факту злости в колких словах почти не было. Обида, боль, и даже какая-то гнетущая пустота. Но только не злость. - Потом ты обещаешь позвонить, естественно больше не появляешься, используя аккурат тот аргумент, которым прикрывался от нежелательной встречи еще в первое наше прощание,  пропадаешь на целый месяц, как будто вообще забыв о моем существовании, а теперь материализуешься у меня на пороге с букетом цветов и признаниями в любви, - Алекс скользнула по лицу ладонями, будто умываясь или собираясь с мыслями, и задала самый главный вопрос: - Серьезно? - он прозвучал немного иронично, видимо оттого, что девушка боялась задать его спокойным тоном, подтвердив тем самым, как ей важен ответ. - Как я должна реагировать, Саид? Чего ты от меня ждешь? Броситься тебе на шею, с заверениями о вечной любви? Или, может захлопнуть дверь перед твоим лицом? Я устала гадать, чего ты хочешь. Правда… - Ей хотелось обессиленно сползти вдоль стенки, усевшись на пол и закрыть глаза. Еще больше ей хотелось протянуть руку и коснуться того, о ком думала каждый чертов день прошедшего месяца. Она была почти готова ему поверить. На самом деле. Что-то внутри нее радовалось его появлению, даже сквозь эту боль крича о желании снова оказаться в его объятиях. Пусть он ей объяснит свое поведение. Как угодно. Она поверит или сделает вид, что поверила. Или пусть вообще ничего не объясняет, а просто закроет ей рот поцелуем, мешая и дальше нести этот обвинительно-несчастный бред. “Ну сделай уже что-нибудь”, - мысленно умоляла она, замерев. Потому что знала - если он сейчас повернется и уйдет, разозлившись или обидевшись или что там еще, то другого шанса на перемирие у них уже не будет. Никогда.

Отредактировано Александра Князева (2013-11-25 03:05:07)

… чье угодно лопнет благородство,
В ответ на безразличия картечь.
Немного слов, за слогом не гоняясь,
Сказать в свою защиту мне позволь:
"Не знаешь ты, как трудно жить, скрываясь,
И тайну превращать в слепую боль".
(Канцлер)

Александра не верила, что Саид станет оправдываться. Даже если все ее догадки были ложными, даже если он и правда всерьез сейчас говорил о любви. Она могла поспорить на что угодно, что Саид аль Джерра вовсе не из тех людей, которые снисходят до объяснений своих поступков. Тем более до оправданий. Но он ОПРАВДЫВАЛСЯ! Правда в голосе было столько злости и желчи, что лучше бы и вовсе молчал. Девушка видела обиду, скользнувшую по его лицу до того, как черные глаза стали похожи на ночь за секунду до смертоносной бури. Ей не было страшно. Любая бы испугалась, наверное. Но Александра ни капельки не боялась. Вместо страха была боль. Если недавно душу разрывала только собственная, то теперь она чувствовала за двоих. И это было действительно невыносимо. Как будто с сердца рывком содрали тонкую, нежную кожу и щедро присыпали солью, прямо так, ухнули сверху килограммовый пакет, без предупреждения и шанса подготовиться морально. Но она сжала зубы и молчала. Потому что была виновата сама. Это была расплата. За глупость.

Алекс зажмурилась, невольно закусив губу. Боль внутри была такой сильной, что она даже не почувствовала, как ее зубы впиваются в мягкую розовую плоть нежных губ, прокусывая их. Привкус железа коснулся языка, и девушка открыла глаза, как раз в тот момент, когда Саид сунул ей под нос свой телефон. Паспорт она уже видела. Нужно было его остановить. Взять и  прекратить эту жестокую драму. Как угодно: словами, жестами... Но Александра просто не могла ничего сказать. Она даже открыть рот не могла, только стояла и молча смотрела на экран телефона почти пустым взглядом. Она-то этих звонков не получала! Господи! Насколько проще все могло сложиться, увидь Князева их вовремя. Но каким-то образом этого не произошло. Будто его и ее Боги с самого начала сели играть в шахматы. Саид был, конечно же, король. А она - ферзь. Правда, король играл за черных. А она за белых. И хитрые расчеты Вершителей Судеб, словно намеренно сводили двух несчастных людей вместе, давая им почувствовать, как все могло бы быть, если бы они не были по разные стороны баррикад согласно глупым, не ими придуманным правилам. А потом Боги снова жестоко разделяли их, выставляя в образовавшемся пространстве сотни вооруженных, ненавидящих противника пешек. Лучшие пешки в мире – недоверие, домыслы, недопонимание и желающие удружить тебе люди, чьи медвежьи услуги вечно ломают твою, а не их жизнь. Боги явно смеялись, забавляясь своей игрой. Мучения ферзя и короля подпитывали силами их бессмертные души, рождая в нематериальных телах чувства, которые сами небожители испытать не могли. Другого объяснения их с Саидом затяжной войны Алекс не видела.

Александра  ничего не ответила, так же спокойно следя, как дорогой телефон вновь опускается в левый внутренний карман. Куда-то туда, где билось его сердце. Девушка смотрела на скользнувшую под полу пальто загорелую руку. Ей хотелось потянуться за ней и, приложив ладонь к рубашке, слушать через свое тело размеренные глухие удары. Даже сейчас, когда он злился и смотрел с такой ненавистью, будто она была самой последней из виденных им шлюх, все чего она хотела - вновь увидеть улыбку на его лице. Даже обращенную не к ней… Только бы он улыбнулся. Тепло, спокойно, по-настоящему...

Саид вновь вернулся к “хатун” и теперь оно действительно звучало оскорбительно, больно хлеща, будто плетью. Один удар и невидимая кровавая полоса осталась на ее руках, которыми девушка обняла себя, собирая в кулак остатки сил.  Алекс чувствовала, как сердце судорожно сжимается, пульсируя от боли. Еще одна полная отвращения и презрения фраза и новый удар, ненастоящий, но от того еще более ощутимый. Алекс даже не знала, с чем можно было бы сравнить то, что она чувствовала. Больше не было больно дышать. Просто расхотелось. Совсем. Если бы можно было выбирать, она бы тут же бросила это делать. Прямо в эту минуту. Чтобы перестать слышать его слова. Чтобы перестать видеть его глаза. Чтобы просто, наконец, перестать чувствовать! Чтобы эта черная субстанция отчаяния, тоски, одиночества, злости на себя, обиды и чувства вины, перестала течь по ее венам, отравляя кровь, добираясь до мозга и впиваясь безжалостными картинами прошлого в давно истерзанное сознание. “Я не кусаюсь”, - Саид улыбается, спокойно, откинувшись на спинку стула. “Я приглашаю Вас встретить этот новый год со мной”, - напряженное ожидание делает голос более терпким, слегка глухим. “Ты украсила мой праздник”, - и все тело дрожит от каждого прикосновения его губ. “Он тебя не достоин, но прими его, прошу...” - мягкий поцелуй разрывает ночь на миллионы осколков. “Я внезапно понял, что не могу без тебя...” - Алекс сжимает руку в кулак, больше не в состоянии это терпеть. Она уже не слышит слов мужчины, чтобы он сейчас ни говорил, только смотрит куда-то в пустоту, сквозь стоящего перед ней Саида. “Хватит, пожалуйста...” - но слова не слетают с губ, застревая где-то внутри, запечатав глотку свинцовой пломбой. - “Пожалуйста...”

Она не знала, что сейчас чувствует Саид. Но обычно вежливый и сдержанный он был совсем не похож сам на себя. Перед ней стоял совсем другой мужчина. “Ты же хотела достучаться до него настоящего”, - хмыкнул едкий, полный сарказма внутренний голос. - “Достучалась. Наслаждайся”.

Букет плавно опустился на трельяж. “Интересно, часто ли у него на родине дарят цветы женщинам?” - почти автоматически пронеслось в голове. Как же глупо она себя вела! Разве было так трудно выслушать его сначала? Зачем она высказала ему все это? Зачем?! Саид резко развернулся, и сердце Алекс остановилось вместе с хлопнувшей за его спиной входной дверью. Розы посыпались на пол алым водопадом, в то время как  сердце обливалось кровью, затапливая само себя. Еще немного и впору захлебнуться. Девушка протянула руку, искусанные в кровь  губы что-то прошептали. Почти беззвучно. Кто-то там наверху, поставил ей мат. “Это мат вам обоим”. И губы вновь шевельнулись уже боле отчетливо произнеся хриплое, почти безжизненное: “Саид...” Теперь ее совершенно точно ждала вечная ночь.

Как глупо потерять все из-за гордости и банального недопонимания! Они из разных миров и совершенно не подходят друг другу, но это же не помешало Саиду приехать сюда. Неожиданно, без звонка, в одиночку, с цветами и признанием. Алекс стиснула виски ладонями, она не хотела быть ферзем в чужой игре. Ни пешкой, ни ладьей, ни какой-либо еще фигурой. Она больше не хотела быть гордой. И даже сильной. Она хотела его. И еще больше, чтобы он был счастлив. “Саид - значит счастливый”...

Аккуратно переступив через упавшие розы, будто они были для нее символом чего-то очень важного и даже задеть их просто непозволительно, девушка рванула на себя дверь, резко ее распахивая, и буквально вылетая за порог: - Саид! - он успел отойти всего на несколько шагов, Александра едва не врезалась в него, обнимая со спины и прижимаясь так сильно, словно пыталась втиснуться в его тело лишь бы не отпускать. Спина была каменной, все мышцы застыли как залитые бронзой. Она не знала, что сказать, уверенная, что признаниям обиженный араб все равно не поверит, только усмехнется и уйдет. Навсегда. - Прежде чем ты уйдешь… - девушка все еще прижималась щекой к его спине, так что слова звучали глухо, теряя часть своей силы в ткани пальто: - ответь на один вопрос. Ты хочешь быть прав или счастлив? - Алекс вздохнула, собираясь с силами. Одной фразой она признала его правоту. Справедливость обвинений в свой адрес, право злиться на нее и уйти… - Я хочу быть счастлива… и поэтому… не хочу, чтобы ты уходил. Твоя очередь решать, - окончательное решение было за ним. Он хотел признания его власти? Он его получил. Но вопреки собственным словам, девушка  даже не попыталась разжать объятий или отстраниться. Если это был ее последний шанс обнять любимого, тогда она не разомкнет рук, пока Саид не отстранится сам. По крайней мере, успеет впитать и сохранить в своем теле хоть немного его тепла…

Саид замер, будто окаменев. Он молчал и не шевелился. Александра прижалась к нему еще крепче. Должен же он понять, что она не просто так выбежала за ним, только что растоптав собственную гордость и самоуважение, признавая свою неправоту, слабость и подчиняясь (!) его воле. Самой не верилось. Но, кажется, она и правда была готова на все, только бы он был рядом. Только бы не ушел сейчас. Секунды тянулись вечностью, и стук ее собственного сердца в виски был похож на набат-метроном, отмеряя каждым ударом последние минуты в объятиях любимого. Что еще могло означать его молчание и эта отстраненная неподвижность? Ей хотелось разреветься, может быть стало бы легче. Но слезы не торопились подступать. Она всегда была сильной девочкой и очень редко плакала. Настолько редко, что сейчас бы не смогла припомнить, когда в последний раз соленая печаль разъедала бледную кожу ее щек. Она всегда переживала боль внутри, стиснув зубы, как сейчас. “Пожалуйста, не упрямься хотя бы в этот раз”, - мысленно умоляла она, зная, что зайди речь об упрямстве вслух, Саид тут же взорвется ядреной бомбой, разнеся к чертям весь корпус, не то что подъезд.

Мучительному, давящему ожиданию просто не было конца. Мужчина оставался так же напряжен и скован, в какой-то момент Александре даже показалось, что он замер и не дышит. Наверняка, игра воображения. Девушка прислушивалась к его дыханию и биению сердца, пытаясь хоть по этим малым признакам определить настроение и реакцию на ее поступок. В лицо ему заглянуть Князева боялась. Страшно было увидеть там все ту же холодность, презрение и боль… Еще страшнее, выпустить из объятий, перестать удерживать, дать шанс уйти. Она не могла его отпустить, хоть и не знала, как сможет помешать, если он примет такое решение. Впрочем нет. Знала. Догонит и поцелует. Вот так, нагло, прямо в подъезде, наплевав на выдуманные его миром правила приличия, скромность и  благодетель или чем там еще должна обладать женщина? И пусть он думает, что пожелает, пусть хоть шлюхой ее назовет потом. Главное, испробовать все способы, дающие хоть толику надежды, что он останется. Этот месяц был адом. Личным Адом Александры Князевой. Может, репетиция? Намек? Она не знала. Но повторять не хотела. А если Саид уйдет сейчас, будет еще хуже. Знать, что он приезжал к ней, говорил о любви… Знать, что у нее был шанс… который сама же и упустила. Это просто невыносимо.

Саид зашевелился, все еще оставаясь натянутым как струна. Девушка решила, что он собирается уйти и еще сильнее сжала объятия: - “Не уходи”... - тихо прошептала она, окончательно сдаваясь. В этот момент она чувствовала себя побежденной и подчиненной. Он поставил ее на место, морально. Достаточно было уйти, чтобы она бросилась вдогонку, больше всего на свете боясь потерять любимого навсегда. Вопреки опасениям Алекс, Саид лишь повернулся к ней лицом. Это было действительно сложно, учитывая, как девушка вцепилась в бедного араба. Будто он был спасательным кругом, брошенным не умеющей плавать, утопающей в Тихом океане русской. Александра боялась поднять глаза, все еще не зная, чего ожидать.

- Ты прав, я абсолютно несносна - послушный кивок на полуобвинение не вязался с вечно спорящей страстной натурой Александры. Но перечить Саиду сейчас она опасалась. Вдруг это его еще больше разозлит и он уйдет. - Думаешь, ты мог бы с этим как-то мириться? - вкрадчиво уточнила девушка, прощупывая почву. Теплые ладони легли на талию, притягивая ее плотнее к себе. Хороший знак? Сопротивляться не было и в мыслях. Она так жаждала этих объятий! Как изголодавшийся путник пустыни мечтает о глотке воды и куске хлеба. Невыносимо, почти до физической боли. Ответа на вопросы Саида у девушки не было. Она сама не знала, почему вечно ведет себя как дуреха. Вроде бы до появления в ее жизни этого араба мозг еще ни разу так надолго не отправлялся  в отпуск. Честно говоря, даже выходные не устраивал. А сейчас ушел в длительный запой, не в силах отрезветь от наваждения по имени Саид. Александра даже собиралась выдать эту версию обвиняемому, но побоялась, что завяжется новый спор. Это она ему всегда успеет сказать. Если он останется, конечно. Теперь уверенности было больше. Голос мужчины явно потеплел, хотя все еще оставался довольно грубым и жестким.

Саид наступал, а она пятилась назад, чувствуя себя загнанной львом ланью. Единственное, что радовало - продвижение шло в сторону ее квартиры. Это обнадеживало. Алекс только сейчас вспомнила, что она босиком, холода не чувствовала от страха и переживаний, а о том,что не обулась, выходя открывать дверь, Князева вообще позабыла. Пятки не успели коснуться порога, как ее тело оказалось в невесомости. Саид с легкостью приподнял стройную русскую над землей, заставляя вернуться в квартиру: - Цветы! - слабо запротестовала девушка, но наступавшего на нее мужчину такие мелочи явно мало беспокоили.

Он вжал свою добычу спиной в стену, наваливаясь следом и захлопывая капкан весом собственного тела. Алекс наконец решилась поднять глаза, облегченно выдохнув, когда былой злости на лице араба не обнаружилось. Прикосновение ладони к щеке вызвало дрожь по всему телу, доказывая, как сильно она скучала по Саиду. Как будто все нервные окончания в момент перенеслись именно к этой части ее тела, бурно реагируя на тепло скользящей по тонкой коже руки. Девушка попыталась кивнуть в ответ на вопрос, но не могла пошевелиться, загипнотизированная этой странной полулаской. Услышав очередное признание, теперь значившее для нее еще больше  первого, Александра испытала желание счастливо взвизгнуть, обвивая руками крепкую загорелую шею, запустить свои тонкие пальцы в черные волосы мужчины и получить уже наконец поцелуй. Он явно дразнил ее своим телом и  прикосновениями, получая удовольствие от ее мучений, наслаждаясь своей силой и властью на ней. Над ее сознанием и над ее чувствами.

Девушка усмехнулась при слове “ведьма”, вспомнив их первую встречу и решила поделиться с арабом обрывком этой истории. - Голицын тоже назвал меня ведьмой, едва ты вышел из кабинета. А я сообщила, что непременно превратила бы его в козла, не постарайся уже кто-то до меня, - Александра скользнула по лицу Саида, пытаясь понять, как он отреагирует на ее слова. Вряд ли кто-то из знакомых ему женщин позволял себе такие сравнения  в адрес мужчин. Решив быть честной до конца, девушка подтвердила: - Думаю, что принадлежу тебе с того момента, как залепила Голицину пощечину за то, как нелестно он о тебе отозвался, - призналась преступница. Она это сказала. Признала вслух, что она  ЕГО. И да хранит ее Господь после этих слов. Не важно чей, его или ее Бог, но помощь высших сил ей точно понадобится. Потому что пока девушка даже не представляла, что они будут делать с этими отношениями. У нее здесь семья, работа, учеба в аспирантуре, дети из детского дома. У него там все, и в России ему делать абсолютно нечего. Все это им предстояло обсудить и Александра уже сейчас понимала, -  будет жаркий спор. От попытки подойти к ситуации рационально Князеву оторвал Саид, жадно впиваясь в ее губы поцелуем, видимо служившим клеймом на новом приобретении аль Джерра. Печать хозяина. Жаркая, требовательная, покаряющая. Александра даже не успела хватить ртом воздуха, прежде, чем властные губы Саида, показавшиеся ей в прошлый раз мягкими безжалостно принялись терзать ее. Как будто этим поцелуем Саид пытался доказать себе, что теперь она его.

Тело Князевой с готовностью отозвалось на призыв мужчины. Руки сами собой поползли по напряженному торсу, к плечам, скидывая с них пальто. Саид на мгновение выпустил ее из своих объятий помогая ненужной детали одежды соскользнуть к ногам и вновь возвращаясь к своей добыче, дразня, обжигая нежную кожу жаром быстрых поцелуев и тяжелого дыхания. Легкий укус и Александра не сдерживает выдоха, граничащего с нетерпеливым стоном. Ее тело жаждало прикосновений этого мужчины, желая получить его. Полностью, навсегда, скрепить этот словесный договор чем-то более крепким и надежным, более осязаемым, чем слова. Не будь Князева так увлечена, она бы, наверняка, растерялась, не имея понятия, каких действий он ждет. Черт знает, как у них ведут себя женщины в такой момент, может, им вообще ничего не позволено. Как там, смотреть можно, трогать нельзя, расслабься и получай удовольствие? Но Алекс явно не устраивал такой расклад. Она жаждала прикоснуться к телу Саида, почувствовать, как еще сильнее напрягаются его мышцы под мягкой лаской ее рук, впитать его тепло, узнать его еще и на ощупь. Последняя фраза звучала требовательно-интимно, заставляя новую волну дрожи пробежать по ее телу. Руки запутались в пуговицах пиджака. Саид что-то недовольно прорычал, но смысл его слов не дошел до не знавшей арабского девушки. Ее пальцы переключились на пуговицы рубашки, но в спешке, никак не удавалось с ними справиться, сам Саид,жаля помочь, только мешал. Саша прокляла всех изобретателей этой чертовой застежки, уже желая просто выдернуть треклятые кружки пластика с мясом, рванув за полы рубашки в разные стороны, как мужчина поступил с ее майкой, не встретив никакого сопротивления со стороны Князевой. Ее руки жаждали чувствовать тепло его тела под ладонями, как и сама Алекс хотела прижаться всем телом к жару его груди, почувствовать его запах и попробовать загорелую кожу на вкус.

В кармане завибрировал телефон, сразу же разрывая напряжение веселым хором детских голосов. Звонили из детского дома. Эту песню дети вместе с Александрой (ее сильный голос явно слышался доминантой в детском хоре) исполняли в прошлый ее приезд, готовились к какому-то конкурсу. И Князева записала отрывок себе на память. Сейчас ей было не до телефона, и девушка не обратила внимание на орущий динамик, надеясь, что настаивать звонивший будет недолго. Но звон не унимался, начиная раздражать не только ее. Саид прорычал что-то нечленораздельное, кажется обещая разбить чертову пищалку, если та не заткнется сейчас же. К несчастью девушки техника не подчинялась арабу. - Саид, нужно ответить, - наконец выдохнула она, отрываясь от вкуса его губ. Арабу такой поворот событий явно не нравился. Пока он не выкинул телефон, как и обещал, Князева сделала резкий вдох, пытаясь восстановить дыхание и, нажав на кнопку, опередила звонящего, переходя на русский (английского Алина все равно не знала): - Алин, я сейчас не… - Ее голос оборвался, а лицо стало бледным, как перед обмороком. - ЧТО?! - свободной рукой, девушка схватилась за предплечье Саида, будто ища поддержки в его крепком теле.

Слова Алины (воспитательница из детского дома) отрезвили Князеву в момент. На лице отразилась паника и боль: - Я выезжаю, - голос выдавал внутреннее волнение. - Начинай звонить ребятам. Спасателей вызвала? Я еду. Вике и Максу позвоню сама. Лехе тоже. Жди. - Александра отключила телефон, машинально засовывая его обратно: - Саид, прости, мне нужно идти. Это срочно. - Сейчас она даже не думала, КАК он, должно быть разозлится на такое заявление. Мужчина все еще стоял перед ней, Александра попыталась выбраться из его плена. - Саид, это очень срочно. Прости. - ее голос стал отрешенным, как и выражение глаз. Девушка, явно разрываясь на части, мягко положила ладонь на грудь араба, скользнув по его торсу вниз, и остановившись где-то у талии, приобняв: - Дождись меня, хорошо? Квартира в твоем распоряжении. Правда, я не знаю, как скоро смогу вернуться. Выпусти меня. Мне нужно идти. - Александра была явно в шоке от услышанного по ту сторону линии связи. Она даже не осознала, что нужно бы объяснить Саиду, куда ей вздумалось бежать в ТАКОЙ момент. Она думала только том, что сказала Алина. Крыша здания обрушилась. Прямо на детей. Нужны все свободные руки, какие есть… Она должна была ехать. Перед глазами мелькали лица обожаемых ею малышей. В зрачках начала разрастаться паника, прочно занимая позицию и в душе Алекс. “Катя и Лиза! Нужно было срочно спросить про них”, - эти две девочки попали в детдом всего полгода назад, после того, как их родители разбились в автокатастрофе. Старшая семилетняя Катя не разговаривала ни с кем ровно месяц. Воспитатели ничего не могли поделать. Большую часть времени девочка просто безжизненно сидела в углу, беззвучно плача. Алекс первая, к кому она подошла и так же молча обняла, трясясь в рыданиях всем своим маленьким тельцем. С тех пор обе сестры не отходили от Князевой ни на секунду, едва та входила в двери Детдома. Они обожали Александру и та отвечала девочкам взаимностью, мало помалу помогая бедняжкам переживать свалившееся на них горе. “Только бы не Катя с Лизой”, - промелькнуло в ее сознании и Алекс побледнела еще больше, отчаянно давя в себе панику, и теперь уже в открытую пытаясь сдвинуть стоявшего на ее пути Саида. “Нужно как можно быстрее попасть туда! Я должна...” мысли путались. Нужно было одеться. И бежать. Срочно… Все остальное подождет.

Отредактировано Александра Князева (2013-11-27 02:58:37)

Едва Саид отошел чуть в сторону, Александра тут же обогнула его и вихрем умчалась в ванную, чтобы сполоснуть грязные после лестничной площадки ступни. Всего несколько секунд. Дальше комната. Девушка не задумывалась, о том, что надеть. Было бы логично выбрать одежду потеплее и попрактичнее, но не было времени и  на это. Быстро скинув майку с джинсами, Князева натянула первую попавшуюся футболку, сверху свитер. Джинсы попали светлые, бледно-голубого оттенка, очень обтягивающие. Но ей было плевать, даже если треснут в процессе. Сейчас это вовсе не имело значения. Щепетильная в вопросах порядка Алекс побросала вещи , где попало.  Ее сознание было не здесь, улетев к детям сразу же после звонка. Здесь присутствовало только тело, выполнявшее, как робот, заученные необходимые движения. Единственная задача -  доставить эту оболочку к месту назначения. Там они  с разумом воссоединятся и смогут быть хоть чем-то полезны. Не видя перед собой никого и ничего, девушка вообще походила на приведение. Нужно было взять себя в руки, но перед глазами все еще проплывали бешеной каруселью лица детишек. Александра знала, что это неправильно, что они все должны быть для нее одинаково важны, но чаще всего в этой бешеной пляске детских лиц появлялись такие родные улыбающиеся мордашки двух сестренок. “Господи, только спаси их, прошу тебя”, - в который раз взмолилась Александра, закончив с переодеванием. Схватив телефон, уже на ходу набирая чей-то номер, девушка выбежала из комнаты. Откровенно говоря, она даже не слышала, как Саид о чем-то ее спрашивал. Девушка думала, что нужно сделать, кому звонить. Сначала отцу! Потом ребятам.

Один гудок, два, три,. “Папочка! Скорее. Пожалуйста”,  - будто услышав мольбы, старший Князев ответил сухим, усталым “да”.

- Па, я знаю, что ты с дежурства. Прости. В детском доме обвалилась крыша. Срочно нужно туда отправить несколько карет скорой. Не знаю. Никаких подробностей. Выезжаю туда. Да. Спасибо, - разговор занял меньше минуты. Девушка отключилась и уже собиралась открыть входную дверь, как путь ей преградил Саид. Алекс удивленно захлопала глазами, приходя в себя. Теплые ладони сжали плечи, это немного отрезвляло. Как и легкое потряхивание.

- Плохая идея -, автоматически ответила девушка сухим голосом электронной машины. Даже в таком странном состоянии она понимала, что Саиду ТАМ будет непросто вдвойне. Но спорить не стала, лишь качнув головой. На споры не было времени. - Объясню по пути, пойдем скорее, пожалуйста. - К счастью, Саид, очевидно, понимал, что произошло что-то из ряда вон выходящее, раз не стал спорить и настаивать на своем.

Вместо того,чтобы вызвать лифт, Александра бросилась бежать по ступенькам. Еще не хватало терять время на ожидание или того хуже - застрять в чертовой кабине. Такое с их стареньким лифтом случалось частенько. По пути, она успела набрать еще одному знакомому.

Уже оказавшись в машине, девушка пыталась отдышаться. Все-таки восьмой этаж! Хоть вниз бежать не так сложно, как наверх…
- Я все выходные провожу волонтером в детском доме в пригороде, - пояснила она, восстанавливая дыхание. - Звонила Алина - воспитательница. У них 20 минут назад обвалилась крыша в столовой. Прямо на детей… Нужна любая помощь, какую удастся найти, - коротко пояснила она, бросив на Саида беглый взгляд и снова хватаясь за телефон. Хорошо, что за руль сел мужчина. Хорошо, что он вообще оказался здесь именно сейчас! Потому что сама Александра не представляла, как вести в таком состоянии. Она бы гнала машину на пределе и очень вероятно доехала бы скорее в морг, чем в детский дом. Кроме того, со свободными руками было легче обзванивать знакомых волонтеров. В перерывах, Александра подсказывала Саиду дорогу, нервно стучала руками по собственным коленям и не переставая упрашивала так редко вспоминаемого ею Бога спасти как можно больше детей. В идеале всех, хотя это было мало вероятно.

К счастью, столовая была одноэтажной постройкой, примыкавшей к главному спальному корпусу. Здание не очень большое, продолговатое и довольно старое. В этом году власти администрации как раз выделили некоторые средства на текущий ремонт - только потому, что Марина Витальевна (директор) не переставая капала им на мозги о постоянной течи в крыше. О причинах произошедшего можно было пока лишь догадываться. Скорее всего что-то нарушили еще при ремонте. Возможно, постоянная течь помогла коррозии проесть швы на балках, а выпавший за прошедшую неделю снег довершил дело. Александра плохо разбиралась в строительных тонкостях. Да это и не имело значения...

Ехали они бесконечно долго и не ясно, как она сдерживалась, чтобы не подгонять Саида, упрашивая ехать быстрее. В душе и сердце творился жуткий сумбур. Паника, тревога, волнение страх. И все это в дурмане, когда воспринимаешь происходящее, как через стекло или марлю. Вроде бы все видишь - но мозг отказывается обрабатывать поступающую по зрительным каналам информацию. А услышанные звуки и вовсе не доходят до сознания, теннисными мячиками ударяясь в полупрозрачное, пуленепробиваемое стекло, служившее явно защитной реакцией женской психики.

К счастью, детский дом был не так далеко от дома Александры - Князевы жили на окраине города. Дорога заняла чуть больше двадцати минут, хоть и показалась девушке вечностью. Едва Саид остановил автомобиль, девушка  пулей вылетела из дверей. Здесь уже было несколько машин, небрежно брошенных хозяевами как попало, стояла одна машина скорой - вероятно из сельской поликлиники - больницы в селе не было. Алекс попутно отметила машину Лехи, который, как раз был неподалеку, так что добрался куда быстрее нее самой. С главного входа было видно только суету, крики доносились, казалось, отовсюду. Разобрать что-то было сложно. Видимо, помогавшие переговаривались между собой.  В ушах звенели детские голоса и плач.

Столовая оказалась прикрыта от приехавших главным корпусом. С этой стороны здания людей было совсем мало. Алекс бросилась бежать по снегу, забыв запахнуть свой пуховик. Шапка осталась где-то в машине. О ней девушка тоже забыла. Завернув за угол, девушка остановилась как вкопанная. До самого последнего момента, она надеялась, что Алина просто погорячилась с характеристикой ситуации, под влиянием шока и страха. Судя по всему крыша начала проседать от центра, сложившись внутрь английской “V”. Часть торцовой стены, видимо приняла на себя большую часть давления, и теперь зияла дырой в кладке, выплюнув далеко вперед россыпь старых кирпичей и куски штукатурки.  Александра стояла и не могла ни пошевелиться, ни отвести глаза от этого зрелища. Сложно было поверить, что там, под грудой строительного мусора, пыли, перегородок, балок, столов, стульев,  различной утвари и стекла находятся дети. Какая часть ребят пострадала? Обычно кормят их в несколько этапов по группам. Судя по времени обвала - самое время малышей. Внутри у Князевой фреоном расползся холод, сковывая легкие, мешая сердцу нормально биться и гонять кровь. "Младшие группы! Господи!" Девушка все еще стояла в оцепенении, не понимая, что делать. Нужно было найти девочек, отыскать кого-то из воспитателей, узнать, кто из малышей все еще там. Каждого из воспитанников Александра прекрасно знала.

Жители соседнего поселка, узнавшие о катастрофе почти сразу же, уже давно были тут, разбирая завалы. Старшие ребята-выпускники тоже помогали здесь.  Шум, гам и суета повергли этот клочок земли в хаос. Александра запустила обе ладони в волосы, не зная, что ей делать дальше. Она искала глазами хоть кого-то из знакомых, пытаясь собраться с мыслями и наметить план действий. Наверное нужно было помогать растаскивать обрушившуюся крышу.  Или нужно искать детей? Их собрали в главном здании или вывели на улицу?

На плечи легли руки Саида. Александра обернулась к нему с растерянностью и страхом в глубине расширенных зрачков: - Я не знаю, что делать… - отрешенно заявила она, словно ждала, что мужчина примет решение за нее, направив мысли и действия по нужному руслу.

Александра пыталась найти Алину или Марину Витальевну. Ведь часть воспитателей тоже обязательно должна была оказаться в столовой! “Господи, это какой-то кошмар. Можно я проснусь?” - пронеслось в голове у девушки. Алекс почувствовала себя абсолютно беспомощной, не имея никакой возможности сориентироваться и абсолютно растерявшись. Увиденное еще сильнее запечатало защитную скорлупу. Осознание придет потом. Как и реакция временно заторможенной психики.

Чуть поодаль, девушка увидела мужчину с ребенком на руках. Моментально среагировав, девушка вырвалась из рук Саида. Мужчина был ей не знаком, ребенка она узнала уже приблизившись. Илья. Светловолосый мальчишка с большими, вечно  грустными глазами цвета серебра. Алкоголичку-мать лишили родительских прав три года назад. Ребенок содержался в ужасных условиях. Был голодным, без присмотра, часто битым, как самой мамашей, так и ее любовниками. Но даже это не убило в нем доброты и удивительной потребности отдавать свою любовь. Мальчишка мечтал, что когда-нибудь мама за ним вернется. И хранил в кармане потрепанный календарик с серой ауди на лицевой стороне - мамин подарок…

- Илья! - в панике крикнула Алекс, подбегая и скользя глазами по измазанному в пыли  и грязи телу. Мальчик явно был без сознания.  Мужчина остановился буквально на мгновение: - Живой, несильно придавило, -  коротко ответил он, поморщившись и суровое лицо выдававшее немолодой возраст исказилось болью. - Там обустроили временный госпиталь. Работает местный врач и пара медсестер.. Руки не помешают. Там же собрали всех малышей. Старшие за ними присматривают. Часть детей, два воспитателя и несколько работников столовой еще под завалами, - бегло объяснял он, пока Александра вместе с ним направлялась в сторону временного госпиталя. Девушка напрочь забыла о Саиде. Потом она будет вспоминать эти моменты, ругая себя на чем свет стоит. Но сейчас она просто была не в себе и ни о чем не могла думать, кроме детей, находившихся под этой грудой бесформенных кусков, когда-то бывших детдомовской столовой...

Отредактировано Александра Князева (2013-11-28 03:23:58)

Мужчина передал Илью с рук на руки уже у самого входа, видимо пожелав убедиться, что хрупкая девушка не уронит ребенка по пути. Мальчонка застонал и тут же закашлялся.  Подбежала медсестра, чей когда-то белый халат уже давно перестал быть белым. Мальчика осторожно опустили на какой-то настил. Александра собиралась было оставить Илью на попечение врачей и найти наконец Алину, чтобы расспросить о главном вопросе - где Катя и Лиза. Нужно было осмотреться и пересчитать малышей, как советовал Саид. “Саид!” - промелькнуло в голове, но Алекс тут же вернулась к мыслям о детях. Саид - взрослый мужчина, что с ним станется? Он-то как раз куда лучше, чем она ориентируется в экстренных ситуациях. Говорят же, что мужчины более холодно и рационально подходят к оценке происходящего и собственных возможностей. Единственное, он не знает русского, но среди волонтеров много англоговорящих ребят из числа студентов. Разберется.

Александра хотела встать, но в этот момент Илья открыл глаза и снова закашлялся. Врачи успели сообщить, что его состояние не тяжелое, а обморок мог случиться по разным причинам. Мальчик уставился на взволнованное лицо, легонько сжал руку Александры, и разревелся, тихо прошептав ее имя. Бросить его вот так Князева не могла, так что осторожно прижала малыша к себе, поглаживая по голове и успокаивая. Правда думала она сейчас совсем о других детях... Успокоив, наконец, ребенка, Алекс принялась оглядывать уже спасенных обитателей детдома, считая по головам, разговаривая попутно с врачами. Испуганные малыши старались добраться до нее и получить свою долю внимания. Отказать им было просто невозможно, в общем, по-настоящему помочь чем-то важным Князева так и не успела, занимаясь скорее психолого-педагогической работой с уцелевшими. Ей и самой бы не помешала моральная поддержка. Но сейчас в этом вопросе рассчитывать было не на кого. Александра все еще не могла найти Алину, да и Катю с Лизой. Холод цепко хватался за спину острыми зубами страха и паники. Приходилось убеждать себя, ища хоть какие-то доводы, что все хорошо. Получалось не очень качественно. Чертово воображение рисовало страшные картины, от которых кровь стыла в венах и сводило жилы.  Князева отмахивалась резким кивком головы, снова принимаясь успокаивать детей.

Руки, лица, испуганные глаза, постоянный гул разговоров и рев стали настоящей пыткой уже минут через 15 -20. Голова просто разрывалась. В глазах темнело и начинало тошнить, сводя желудок - Александра вспомнила, что сегодня так ничего и не поела. С самого утра было слишком плохое настроение, чтобы даже смотреть на еду. А потом стало и вовсе не до этого. В какой-то момент показалось, что она вот сейчас вообще рухнет сама, попутно придавив снующую вокруг нее малышню. Девушка ухватилась за первый попавшийся твердо стоявший на земле предмет, глубоко вдыхая воздух, в надежде, что мороз освежит ее мозг, дав хорошую затрещину пожелавшему расслабиться сознанию. Зажмурившись, посильнее, чтобы прогнать темноту из глаз, девушка вытянула руку из цепких детских пальцев и интенсивно потерла мочки ушей. Должно помочь.

- Лекс? Тебе плохо?- Александра открыла глаза, узнав голос. Как раз ее она и ищет. Алина!
- Где девочки, - с ходу выпалила Александа. Лицо подруги побледнело и она потупила взгляд. - Саш…
- Не называй меня Саша! - рыкнула девушка, хватая Алину за плечи: - Где они?! - дети испуганно таращились на спорящих девушек, не узнавая свою любимую Алекс, всегда милую, спокойную и терпеливую. Она одна из немногих взрослых никогда не поднимала на малышей голос и не позволяла себе грубости в их присутствии. Здесь Князеву  знали  настоящим ангелом, который спустился с небес, чтоб обогреть этих брошенных детей теплом своего, казалось, безгранично доброго сердца.

- Их пока не нашли... - нерешительно промямлила Алина, все еще не поднимая взгляда на подругу. Князева не стала слушать сбивчивые объяснения, тут же отпустив плечи воспитательницы и ринувшись в сторону разрушенной столовой. Девочки были где-то там. И она доберется до них, даже если придется самой лезть в чертово здание! Даже если это будет вообще последнее, что она сделает! Продвижению очень мешали дети. Те, что стояли поближе и заметили ссору между старшими расступались сами. Но другие все еще пытались льнуть к Александре, так что приходилось отлеплять их от себя прямо по пути. Не пинать же детей в самом деле?!

Уже на бегу Александра услышала грохот и треск. Остановившись на секунду как вкопанная, девушка зажмурилась. Только бы не вторая волна обвала! После увиденного по приезде было крайне мало шансов найти девочек живыми, а если рухнуло еще что-то... Думать об этом было просто невыносимо. Улыбчивые лица девочек перекрывали реальность, буквально застя глаза Алекс так, что она  даже не видела куда движется. В следующий раз она сбавила скорость только у самой гущи событий. Толпа людей плотным кольцом обступила кого-то. Саида видно не было. Князева проталкивалась сквозь людей, думая о том, как попасть внутрь и найти там своих малышек. Только бы найти…

Увидев, ЧТО так привлекло внимание собравшихся, Александра замерла, словно время кто-то остановил, резко выключив рубильник. Ее взгляд вычленил стоящего на коленях Саида. Весь в грязи, в одной рубашке, порванной в нескольких местах, с кровью на лице. Алекс почувствовала, как сердце перестало биться. Лиза и Катя обнимали мужчину с двух сторон. Дети выглядели вполне целыми, хоть и перепуганными насмерть. Одной этой сцены было достаточно, чтобы Князева восстановила хотя бы примерный ход событий...

- Сайд! - наконец вернув себе способность пошевелиться, Александра буквально рухнула на колени рядом с мужчиной и девочками, не очень заботясь, что под ногами могут оказаться осколки или что-то острое. Все, что сейчас ее волновало - эти три человека напротив. Алекс умудрилась обнять сразу всех троих. Девочки, все еще висевшие на шее у араба серьезно облегчили ей задачу.

- Лекси! - встрепенулись два детских голоса. Очень немногим людям позволялось так ее называть. Этим прозвищем Князева предпочитала не пользоваться. Увидев Александру девочки дружно разревелись, изловчившись теперь обнимать сразу и своего спасителя и присоединившуюся к ним девушку. Алекс все еще не могла выдать нормальной реакции. Все, на что ее хватило, это прислониться лбом ко лбу Саида и закрыть глаза, чтобы хоть как-то собраться с силами, выгнать из себя страх, леденивший душу еще мгновение назад, когда она увидела Саида в таком виде. Для нее одной событий последних десяти минут было слишком много. В висках все еще набатом стучало от страха. Теперь, когда Алекс вдела, что все трое в порядке, стянутые в ком нервы стали расслабляться - неизбежная реакция после сильного стресса. Детский рев нисколько не помогал успокоится, только усугубляя ситуацию. Ее тело колотило мелкой дрожью, хотя в отличие от детей и аль Джерра, Алекс была одета. Но унять дрожь все равно не получалось. Она так испугалась за жизнь этих троих, вдруг осознав, как дороги они для нее, что просто не могла убедить себя, наконец, выдохнуть. От одной мысли, что что-то могло случиться с кем-то из них,  Александре хотелось умереть. Самой. И если бы нужно было расплатиться своей жизнью за жизнь любого из них - она бы не задумываясь пошла на эту сделку с Богом, с Судьбой, со Смертью. Даже с самим Дьяволом. И покорно бы жарилась целую вечность на вертеле в Аду. Только бы с девочками и Саидом было все в порядке...

Там в квартире, она была уверена в своей решимости догнать аль Джерра и остановить, потому что знала, что ей без него будет плохо. Но сейчас, увидев его минуту назад, Александра поняла, что без него ей будет никак. Часть ее, наверняка умрет, если с этим человеком что-то случится. Теперь она точно знала - чертова случайная встреча так связала ее с иностранцем, что выдернуть его из себя можно было единственным способом - взять скальпель и вырезать из своего тощего тела настырное, влюбленное сердце. Другого пути не было. Слишком глубоко забрался этот упрямый житель треклятых пустынь. Господи, как же она за него испугалась!

Девушка только сейчас осознала, что по ее щекам текут слезы. Настоящие, буквально градом! Она сама удивилась, этому факту, наконец поднимая глаза на Саида. Большие капли хрустальной росы блестели на длинных светлых ресницах: - Я знала, что ты пойдешь на что угодно, лишь бы поставить меня на колени! - легкая улыбка коснулась пухлых губ, когда девушка высвободила руку, чтобы аккуратно, почти нежно стереть кровь со щеки Саида. - Больше никогда меня так не пугай. Это жестоко. - Губа мужчины кровила. И первым порывом девушки было вернуть ему дневной поцелуй, такой же кровавый, как и тот в дверях квартиры. Но пришлось отказаться от этой идеи из-за кучи народу вокруг, да и из-за девочек, которые все еще всхлипывали. Вид плачущей Александры их явно только раззадорил: - А  ну быстро перестали реветь! - скомандовала Князева, пытаясь успокоиться самостоятельно и звучать шутливо-строго. Дети удивленно всхлипнули и переглянулись. - Все живы? - уточнила новоявленная командирша, поднимаясь с  пола.  Джинсы были грязнющие. Что-то кололось в коленку, но крови вроде не было. Наверное надавила о кусок дерева или обломок. Расслабляться пока рано… Нужно продолжать разбирать завалы... А еще разобраться, почему руки и лицо Саида в крови. Умирающим он не выглядел и это обнадеживало… Александре оставалось только успокаивать себя. В конце концов, вокруг спасатели и кареты скорой помощи. Если бы он был ранен - наверняка бы уже потрудился об этом сообщить кому-то из врачей, не маленький же - должен понимать, что с такими вещами не шутят.

Алекс протянула руки детям: - Девочки, я уже начинаю ревновать, - еще одна попытка неловко пошутить, по крайней мере заставила детей отлипнуть от Саида, чтобы тот мог подняться. Сидеть на земле в такой мороз - не самая хорошая идея. Тем более он каким-то образом оказался в одной рубашке. “Наверняка промерз до костей”, - машинально отметила Князева, понимая, что для араба минус 15  - очень низкая температура. Особенно если учесть, что еще днем он грелся в солнечных Эмиратах. - “Могу поспорить, простынет”, - Александра уже представляла мысленно, как забавно выглядит шмыгающий носом Саид. Можно будет его поддразнить на этот счет!  “Интересно, восточные мужчины так же капризны, когда болеют, как и русские?” - аль Джерра поднялся на ноги. Он выглядел усталым, измотанным и жутко помятым. Князева снова попыталась улыбнуться, поймав рассеянный взгляд темных глаз, уже уверенная, что может пережить капризы простуженного любимого мужчины, если благодаря насморку и севшему голосу тот задержится у нее на недельку. Чуть позже она будет ненавидеть себя за эти мысли, осознав, как близко и одновременно далеко была от истины.

- Ты в порядке? - уточнила девушка обеспокоенно. Девочки с двух сторон вцепились в ее руки, так что обнять Саида она просто не могла. Впрочем, ей самой катастрофически не хватало поддержки. Хотелось схватиться за араба, как тогда во время звонка, и хоть немного набраться силы от него. Правда, сейчас он менее всего подходил на должность аккумулятора.

- Ты останешься? - детский голос звучал с надеждой, но Алекс мечтала попасть домой. В ванную. Вымыться и отдохнуть. Им обоим это было просто необходимо. Теперь, когда оказалось, что все дети живы, можно было выдохнуть и устроить себе приятный вечер с вновь обретенным Саидом.
- Малыш, и я, и Саид очень устали. Правда. Я  приеду, на днях, хорошо? Присматривай за Лизой. Я на тебя рассчитываю, - Александра поцеловала Катю в макушку, собираясь сдать детей на руки Алине. Но девочки наотрез отказались прощаться, пока еще раз не обнимут своего спасителя. Александра виновато развела руками, передавая мужчине выставленный ультиматум: - Видишь, не я  одна постоянно от тебя что-то требую, - мягко заметила девушка, когда они уже шли к машине. Мужчина, судя по всему, не был настроен на разговор. - Ты точно в порядке? - еще раз поинтересовалась Князева, накидывая на плечи араба выуженное из салона пальто. - Может я поведу? - Но в вопросах вождения аль Джерра был непреклонен. - Может… - начала было девушка, но слушать ее явно не собирались… Покорно вздохнув Александра сдалась. До дома они ехали почти не разговаривая. Саид был так сосредоточен на дороге и своих мыслях, что Князева не стала его доставать расспросами, решив узнать подробности спасения девочек позже: - Ты им понравился... - заметила Александра с улыбкой, сама не понимая, почему ей так приятен этот факт. Уставшая и измотанная, девушка прислонилась к стеклу виском, иногда бросая взволнованный взгляды на любимого, но больше ничего не спрашивая.

Отредактировано Александра Князева (2013-11-29 02:31:34)

Попав в квартиру, Алекс тут же принялась стягивать с себя обувь и верхнюю одежду, собираясь отправится в ванную сразу с порога. Вместе с Саидом естественно. Он выглядел так будто вот-вот свалится от усталости. Так что совместное купание хотя бы дает шанс уберечь его от перспективы разбить голову о кафель или того хуже - уснув, потонуть в мелком искусственном водоеме. Впрочем , ей просто нравилась самая идея, а тут еще повод подвернулся. Девушка уже мысленно представляла, как аккуратно намыливает спину араба, скользя ладонью по упругим мышцам. Конечно, существовала вероятность, что у них мыться вместе не принято и Саид начнет упрямиться... но Алекс заранее заготовила аргументы. Первыми в списке значились пораненные ладони, обещавшие далеко не самые приятные ощущения при попадании на них мыла. А чтобы ими же потом еще и себя тереть?! Какой смысл так издеваться над собой, когда ей было бы приятно поухаживать за любимым. Черт с ним, она даже признает, что хочет за ним поухаживать, лишь бы упрямец согласился с ее идеей. Но до купания так и не дошло... Аль Джерра зачем-то поинтересовался наличием в доме бинта. Вероятно как раз чтобы перевязать руки, перед душем. Голос был напряженным, хрипло -уставшим. Девушка обернулась, собираясь озвучить идею совместного купания, когда араб начал сползать по стенке вниз. Ужас застыл в ее глазах при виде окровавленной рубашки и рук.

Саид! - Князева не сразу поняла, что происходит. Осознание обдало жаркой волной страха. Александра резко присела на корточки, рядом с мужчиной - Саид, ты меня слышишь? - никакой реакции, паника подступала все ближе. - Саид? - высокие нотки на грани истерики и отчаяния, разрывали пустоту ответного молчания. Это уже было слишком для истерзанной за день психики. Она всего лишь девушка. Хрупкая, вовсе не железная, не привыкшая к таким потрясениям, даже по одиночке (не то что в один день) выбивавшим из колеи и куда более крепких, чем Князева людей. - Господи…- дрожащими пальцами, русская расстегивала пуговицы на разорванной в нескольких местах рубашке. Грязь и копоть мешали оценить степень поражения. Расправившись с проклятой одеждой, Александра скользнула взглядом по торсу араба и, шумно выдохнув, осела на пол, подгибая под себя ноги и скользнув пятерней по волосам. Светлые локоны и без того не очень чистые покрылись серо-черной грязью и кровью. Левый бок аль Джерра, измазанный грязно-красной жидкостью, был явным ответом на ее вопрос: - Чертов гордец! - выругалась Александра, в душе которой одновременно с охватившим ее страхом вспыхнула ярость. - Какого черта ты не признался, что ранен! Что б тебя! Ей Богу убью, когда откроешь глаза, - пообещала девушка, но голос звучал слабо, даже плаксиво. Судорожно соображая, что же делать, Алекс скользнула руками по бедрам, ища телефон в кармане. Номер отца на быстром вызове. Князев, видимо, так и не отоспавшийся после ночи, звучал крайне напряженно: - Па, это я, - сдавленный всхлип, - Мне срочно нужна твоя помощь. Тут у меня в квартире человек ранен, - голос дочери насторожил мужчину еще до того, как она закончила фразу. Дмитрий Андеевич давным давно не слышал ее такой обеспокоенно-несчастной:

- Какой человек? Александра, что случилось? - отец явно был шокирован подобным заявлением.

- Па, ты приезжай, я тебе тут все объясню, скорее пожалуйста.. Он без сознания и весь в крови… Па… - голос девушки совсем ослаб, оповещая о близкому к истерике состоянию. Еще один сдавленный всхлип, намекал на попытки бороться с желанием разреветься.

- Я еду. - коротко ответил напряженный, испуганный звонком отец. Александра даже на отбой не нажала, просто опустив руку с телефоном вдоль тела. Мобильный выскользнул из пальцев, глухо стукнув об пол  пластиком корпуса. Алекс в растерянности смотрела на находившегося рядом мужчину и не знала, что ей делать. Недавний страх, испытанный ей там, у разрушенного здания, вернулся, успев возрасти раза в три за этот короткий промежуток времени. Дрожь вновь колотила стройное тело, хотелось просто закрыть глаза и разреветься. Глупо, по-детски уткнувшись в собственные ладони. Александра чувствовала себя обессиленной, как будто вся жизненная  энергия просто вытекла из ее пальцев, растворяясь незримой поволокой в воздухе. - Александра! Возьми себя в руки, черт возьми! - зло процедила девушка, кусая губу и вставая на ноги. Поднять она его одна не сможет. О том, чтобы как-то привести в сознание и речи не шло. Вряд ли тут поможет нашатырь, которым принято пичкать впечатлительных барышень. Умом дочь врача с многолетней практикой понимала, что мужчина оказался без сознания от кровопотери. Но что делать ей пока не появится отец? Звонить в скорую она боялась. Саида могут увезти черти в какую больницу. Александра знала, что далеко не все врачи таки уж надежные специалисты. Да и просто позволить его забрать Князева была не готова. Она же с ума сойдет за ночь! Поэтому оставалось только ждать отца. Он наверняка знает, что делать. Не первый раз ему с ранами возиться.

“Нужно взять бинты и перекись и протереть лицо и торс Саида до приезда папы”, - мысль резко впилась в поток сознания, мелькавший в мозгу девушки.  Это точно не помешает. Найдя себе хоть какое-то занятие, чтобы отвлечься от страшных мыслей и задавить прорастающие по всей душе сорняки отчаяния, девушка с решимостью одержимого идеей-фикс  шизофреника кинулась к холодильнику, потом к аптечке в ванной. Руки дрожали, как у больного Паркенсоном на последней стадии. Пузырек едва не выскользнул из нетвердых, в момент взмокших от страха пальцев.

- Если ты решил избавиться от меня таким глупым, просто идиотским способом, то даже не надейся! - всхлипнув сообщила Алекс, вновь оказываясь на коленях напротив обмякшего тела. Каким-то чудом она  все еще умудрялась сдерживать давно душившие слезы, - Я достану тебя даже на том свете! И тогда Ад покажется тебе Раем. Обещаю. Слышишь меня!? - аль Джерра, конечно же ее не слышал. Но Алекс было просто необходимо говорить с ним, чтобы посекундно не вздрагивать, пытаясь понять, дышит ли он вообще. Боясь, даже дотронуться до раненого бока, девушка сначала аккуратно протерла Саиду лицо, потом перешла на шею и плечи, выкидывая испачканные бинты прямо на пол, у своих ног, она то и дело отрывала новые куски, вновь щедро сдабривая марлевую ткань раствором перекиси. Толку от ее занятия было мало. Помочь арабу это не могло точно. Но она все равно не знала, как быть. И скорее просто пыталась отвлечь себя, чтобы самой не сорваться на безудержные рыдания или тупо не уставиться в одну точку, окончательно перестав воспринимать реальность и на что-либо реагировать.  - Не представляю, что с тобой сделаю, когда доберусь до тебя. Но лучше тебе не давать мне шансов долго размышлять. У меня неустойчивая психика и богатое воображение. Самые изощренные пытки палачей твоего обожаемого шейха, наверняка детские игры по сравнению с тем, что изобрету я.. - Так и не решившись прикоснуться к ране с торчавшим осколком, девушка обтерла грудь араба и переключилась на изрезанные ладони. - Ты же сказал, что все в порядке! Бессовестный обманщик! Больше никогда не стану тебе верить! - Александра аккуратно коснулась губами порезанной ладони. - Это месть за то, что я не отвечала на твои звонки? Да? Я не видела твоих звонков… черт возьми!  НЕ ВИДЕЛА !!! - слезы все-таки потекли из глаз сами собой. - Лучше бы мы вообще не встречались ! Никогда. И ты бы сейчас сидел в своих распрекрасных Эмиратах живой и здоровый. А от меня в твоей жизни одни проблемы, - девушка вытерла лицо рукавом свитера, чтобы слезы не капали с носа и подбородка. - Ты даже не представляешь, как я ненавижу твое треклятое упрямство! И самонадеянность. И чертову гордость! И тебя, когда ты заставляешь меня умирать от страха за твою жизнь… - Александра всхлипнула и собиралась что-то еще сказать, но процесс самобичевания прервал звонок в дверь. Молниеносно вскочив, Алекс тут же открыла отцу.

- Па! - не переставая реветь, Александра кинулась к отцу на шею, ища поддержки, но тут же осознала, что он явился не ее успокаивать. - Он помогал разбирать завалы… И был второй обвал, и… - из сбивчивых объяснений едва ли можно было вынести какой-то смысл. Отец, окинул взглядом своего новоиспеченного пациента и, молча нахмурившись, направился в ванную мыть руки, кинув по пути дочери: - Ребята со скорой поднимаются на лифте.
Прибывшая подмога оказалась знакомым Алекс с детства фельдшером - дядей Толей, и еще каким-то молодым парнем. Мужчины перенесли Саида на кровать в ее комнату. Хотя сначала шел разговор о погружении его в скорую. Но решено было первым делом разобраться с кровью, все еще стекавшей из разорванной раны. Откровенно говоря, Александра практически не понимала, что происходит, глядя на все как сквозь туман. Как будто ей снился сон… Может и правда сон?  Но разве во сне так болит внутри около сердца? И сводит желудок? Сбивчивые мысли перетекали одна в другую, пока врачи колдовали над телом Саида. Довольно быстро мужчина оказался раздет. Отец что-то ей говорил, но она даже не с первой попытки осознала, что от нее требуется, выполняя указание старшего Князева чисто на автомате. Все трое работали слаженно и быстро. Александра наблюдала за происходящем, стараясь не смотреть на мертвенно бледного араба и на дыру у него в боку (которая была не такой уж огромной, как привиделось впечатлительной светловолосой паникерше). Ей казалось, что от одного вида его белого как простыня лица, она рухнет без сил прямо тут, осев по его же примеру на пол собственной комнаты. Отец снова одернул ее резким окриком. Она не знала, сколько времени прошло, но, судя по всему, с оказанием первой помощи было закончено. Насколько она успела заметить, рана была промыта, стекло и мелкие осколки удалены, а аккуратные швы стянули края, предотвращая дальнейшее кровотечение. Обработанный шов прикрыли стерильным бинтом и повязкой. Отец повернулся к ней, снимая перчатки. Его лицо было все так же серьезно.

- Мы забираем его в больницу, - категорично заявил он дочери. - Рана не очень глубокая и не опасная сама по себе. Никакие внутренние органы не задеты, но он потерял много крови. Нужно прокапать кровь и плазму. Кроме того, пока он без сознания нужны капельницы с питанием и обезболиванием… - договорить ему Алекс не дала.
- Нет, никакой больницы!
- Я сказал в больницу и точка! - двое свидетелей семейной ссоры переглянулись и тихо вышли из комнаты, оставив отца с дочерью наедине. - Ему нужен уход и квалифицированная помощь.
- Я вполне справлюсь с уходом за мужчиной. И… ты же можешь приходить, на осмотр,  перевязки или что там еще нужно...
- Нужно кровь и плазму! И капельницы. Ты собираешься сама их ставить? Не помню, чтобы у тебя было медицинское образование, - отец начинал злиться. И это был  плохой знак. - Послушай, Саша, я не могу оставить его здесь. Я в первую очередь врач..
-  В первую очередь ты отец! - в отчаянии перебила Александра. - Он не понимает ни слова по русски,  только прилетел из чертовых Эмиратов, и ты собираешься отправить его а госпитализацию в городскую  больницу!? - отец подошел и обнял ее за плечи, видя, что его девочка на грани истерики. - Успокойся, Александра. Все будет нормально. Обещаю. - Но вместо ожидаемой реакции Князева вырвалась из объятий отца. - Никакой больницы! - глаза врача сузились и он раздраженно поинтересовался: - Хорошо, допустим мы оставим его здесь. Что ты будешь делать, если я откажусь брать грех на душу и не пойду из-за твоей прихоти под суд? Я ведь могу отказаться прийти сюда завтра на перевязку или какой там план лечения ты ему уже выписала? - вероятно, Князев считал, что это тяжелая артиллерия. Его дочь всегда была упрямой, но дурой - никогда. Она должна понимать, что без отца останется совсем беспомощна с раненым мужчиной на руках. Но ответ дочери мало того, что бил все рекорды наглости и хамства, так еще и больно резанул по отцовскому сердцу. Глаза его любимицы сузились, так напоминая его собственные и девушка, тяжело вздохнув процедила холодно-отрешенное: - Если не придешь… можешь уже вообще не приходить. Никогда. - последнее слово колом воткнулось в сердце Князева. Первым порывом было залепить дочери хорошую оплеуху. Но он никогда не бил дочь. Даже в детстве. Кроме того, Александра, видимо, запоздало осознала, что сказала лишнего. Девушка прикрыла рот ладонью, будто желая запихнуть вылетевшие слова обратно. - Прости па, я не…  - не договорив, она буквально рухнула в руки  вынужденного раскрыть объятия отца. Сейчас она так сильно напоминала его маленькую Сашеньку, которая всегда прибегала со своими горестями именно к отцу, а не к маме. Мужчина вздохнул и погладил дочку по волосам, чувствуя, что недавняя злость и обида растворяются в буквально ощущавшейся в воздухе боли дочери. - Прости, па- всхлипывала она, - я очень тебя люблю, правда…
-
Видимо и его тоже очень, - грустно заключил отец, не видевший, чтобы до этого Александра так волновалась хоть за кого-то кроме своих беспризорников и семьи. Князев вздохнул и поверх головы дочери с сомнением посмотрел на лежащего на кровати мужчину. Рана и правда была не такой уж серьезной... - Ты уверена, что справишься? Тебе бы самой не помешал отдых… - заметил он, видя, как вымотана дочь.
- Я справлюсь, - заверила Александра, пытаясь придать голосу твердость и решимость. - Только оставь его здесь. Его нельзя в больницу... - спор грозил начаться по второму кругу.
- Я понял, понял, - отцовские руки все еще успокаивающе скользили по ее волосам. - Я отправлю ребят и побуду здесь пока ты не сходишь в душ и не поешь. Никаких возражений. Или ты поешь и идешь в душ, или я забираю его с собой, - голос отца снова стал твердо-решительным, но не встретив возражений со стороны своей девочки, Дмитрий Андреевич, смягчился, в очередной раз тяжело вздохнув. - Я присмотрю за ним. Или  мне ты тоже не доверяешь своего драгоценного иностранца?
- Доверяю.. - всхлипнула Александра, отстраняясь и рукавом вытирая слезы.

Распрощавшись с коллегами, Князев вернулся в комнату дочери и присел на край кровати больного: - Алекс! Нужны новые простыни и одеяло. Никакой синтетики! У  него жар и нужно будет часто менять постельное белье…
Вдвоем они сменили простынь на кровати, а за пододеяльник отец принялся сам, отправив дочь в душ. Уже из ванной она слышала как щелкнул дверной замок - пришла Дашка. Душ не доставил обычного удовольствия и вместо того, чтобы смыть усталость только усилил ее. Измученное тело воспринимало капли воды как свинцовые пули. Алекс быстро стрела с кожи и волос грязь и вышла из душа, натянув пижамные штаны с чистой майкой. Дашка была в комнате с отцом, видимо, уже введенная в курс дела. Сестра кинулась на шею Александры, скорее всего стараясь поддержать. Но старшая отстранилась, боясь дать слабину и снова разреветься. Если она не хочет, чтобы отец передумал, нужно доказать - она уже пришла в себя и достаточно адекватна, чтобы заботится о раненом.

- Как он? - бесцветный голос никак не способствовал созданию имиджа стойкой и решительной персоны.
- Я сделал ему жаропонижающий. Должно хватить на несколько часов, - дальше отец принялся объяснять дочери, что делать. когда жар снова поднимется. Рекомендации распространялись и на положение тела и еще на кучу вещей. Александра слушала внимательно, боясь что-то забыть или перепутать. - Если что звони. В любое время, - подытожил  отец и, пообещав прийти завтра перед работой, вышел за дверь.

Вернувшись в свою комнату, Александра скользнула взглядом по укрытому одеялом телу. Обняв себя за плечи, чтобы унять дрожь, девушка устало села прямо на пол, прислонившись лбом к краю кровати: - Господи, пусть он скорее поправится… Я знаю, что не слишком-то часто о тебе вспоминаю, прости… Но сейчас это действительно важное дело… - Наверное, молиться за мусульманина христианскому Богу было не очень правильно и логично. Алекс бы призвала и его Бога тоже, если бы знала как… Она вообще все еще не знала, что делать. Одно она знала точно - она не даст ему отправиться к своей жене и дочери. Хоть он только этого, наверняка и ждет. - Я не отдам тебя им. Ясно? - зачем-то  решительно сообщила девушка, найдя прикрытую одеялом ладонь араба и мягко погладив ее своей ладонью. Усталость накатывала на  тело морским приливом, но Александра прекрасно понимала, что уснуть и отдохнуть она не сможет, пока не увидит, что Саид пришел в себя и ему лучше. Кажется, ее ждали самые тяжелые дни в ее жизни...

Отредактировано Александра Князева (2013-11-30 12:20:35)

Если Ад на земле и существовал, то этой ночью Черный герцог явно перенес свою резиденцию в маленькую квартирку на окраине Архангельска. Здесь не ходили толпами черти, не было адского пламени и вместо шабаша в 12 ночи гостеприимно открылись двери комнаты пыток грешников. Александра не знала, когда она успела так насолить Богу. И даже не знала, чьему именно Богу перешла дорогу. Где-то она читала, что  у некоторых народов женщину, перешедшую дорогу мужчине могут проклясть. Кажется, она уже успела нарушить этот закон. И, видимо, незнание не освобождает от ответственности, потому что ее личное проклятие ступило на стадию активной реализации.
После ухода отца какое-то время было тихо. Саид выглядел слишком спокойным. Это пугало как затишье перед бурей. Кроме того, Алекс не могла сказать, спит ли он, или без сознания или что еще происходит с ним в этот момент. Она не включала свет, чтобы не потревожить мужчину, если вдруг он уснул. Полумрак комнаты скоро перерос в густую темноту. Всматриваться в бледное лицо стало все сложнее. Покрасневшие и раздраженные недавними слезами глаза резало от недосыпания и усталости. Причем, было одинаково больно, как с открытыми, так и с закрытыми глазами. Как будто кто-то, прикрепил тонкие лезвия к внутренней поверхности век и каждый раз, когда Алекс моргала, невидимая острая сталь резала нежную слизистую. Девушка даже пыталась не моргать как-можно дольше. Подобные эксперименты только ухудшили дело, вновь вызывая слезы, но этот раз не связанные с эмоциями, лишь защищавшие от пересыхания ранимую оболочку. Что до эмоций… после недавнего всплеска внутри было пусто. Абсолютно. Не было не страха, ни отчаяния, ни паники. Пустота, черная, всеобъемлющая пустота неизбежно приходящая к вконец отчаявшемуся человеку. На ум вдруг пришла старая сказка, где околдованная царевна бесцветно твердила беспрестанное: “что воля, что неволя - все одно”.  Князева почувствовала непреодолимое желание начать раскачиваться, подобно жертвам маниакально-депрессивного-психоза в затишье. Может монотонные движения окончательно повергнут ее в транс, выдернув из ужаса последних часов? Может все еще есть шанс проснуться и забыть все это? Может, всего этого не было совсем? Саид не приезжал, детский дом цел, а она просто выпала из реальности, вконец обессилив от нервного напряжения последнего месяца?

Приоткрылась дверь и тонкая полоска света партизаном скользнула по полу. Алекс даже не пошевелилась, продолжая рассматривать лицо мужчины, будто боясь, что  сама Смерть стояла у изголовья дивана, терпеливо выжидая, когда девушка отведет взгляд, чтобы забрать эту душу без свидетельства смертных. На плечи легли мягкие руки сестры:

- Хэй? Давай я посижу немного, а ты пойди и поспи в моей комнате. Ты вымотана, как загнанная лошадь, - Дашка пыталась поддеть сестру. Обычно Александра очень живо реагировала на подобные подшучивания, но сейчас номер не вышел. Она даже не повела плечом, абсолютно не отреагировав на слова сестры, все так же скользя взглядом по лицу аль Джерра. Словно не имела возможности протянуть руку и коснуться его, и  единственным шансом дотянуться до любимого был взгляд, мягко скользивший по изгибам бровей, вдоль скул к подбородку и обратно - заложенный в программу уставшего мозга маршрут, который нельзя было нарушить. - Саш, тебе нужно отдохнуть, - еще раз попыталась Дарья. Но когда и это не вызвало ответной волны гнева, сдалась. Молча присев на пол, рядом с сестрой, Дашка изучала собственные руки. - Ты же говорила, что это недороман. И что тебе на него наплевать… - заметила младшая. - Да что с ним случится? Он крепкий как вол! - отчаянная попытка наладить коммуникацию оборвалась, едва Дарья поняла, что сморозила глупость. Уже случилось. Результат на лицо. Какое-то время обе сестры сидели молча, думая о своем. Из этого странного оцепенения их выдернуло изменение в состоянии объекта их наблюдения. Саид застонал, и одного этого стона было достаточно, чтобы апатия Александры исчезла, тут же сменившись очередным приступом страха. Встрепенувшись, девушка вскочила на ноги, прикладывая ладонь к взмокшему лбу. Она знала, что рано или поздно действие инъекции закончится. И жар вернется. Отец предупреждал, Александра до дрожи боялась этого момента. Саид стонал и каждый его стон отдавался резкой болью в ее собственном теле. Как будто кто-то вставил в сердце колючую проволоку и метания араба по постели дергали за ниточки, заставляя орудие пытки  проворачиваться внутри, бесконечно извиваясь, впиваясь в нежную плоть своими растопыренными колючками, вырывая клочки мышц и тут же делая новый оборот по свежей ране. Приходилось терпеть. У нее не было шанса расслабиться и дать волю чувствам. Она сама выбрала этот путь, сама решила не позволить отвезти Саида в больницу. И сама желала за ним ухаживать. Судьба, видимо, в очередной раз насмехалась над недавней самонадеянностью русской, намеренно испытывая бедную девушку на прочность. Дашка принесла новую постель, чтобы сменить намокшие простыни и пододеяльник. Саид постоянно пытался перевернуться на бок. И удерживать его было весьма непросто. Параллельно приходилось протирать постоянно выступающий по лбу пот, убирать с лица прилипшие волосы, поправлять одеяло, которое мужчина почему-то пытался сбросить, хотя его явно колотил озноб. Князева пожалела, что у нее не восемь рук. Очень было бы кстати.

Озноб сменился жаром. Саид все так же метался, постоянно что-то бормоча на арабском. Время тянулось бесконечно, а температура все поднималась. Александре начинало казаться, что ни компрессы, ни обтирания - ничего не помогает. Она отправила сестру спать, оставшись один на один в этой странной битве с невидимым противником. Отчаяние уже прочно засело в ее душе. Нужно было звонить отцу, но Александра боялась, что тогда он точно уверится в неспособности паникерши-дочери позаботиться о раненом и заберет Саида в госпиталь. И кто там будет о нем заботится? Едва ли там окажется кто-то, кому будет хоть на сотую долю так же важно, чтобы он поправился. Для персонала больницы он станет всего лишь очередным пациентом. Абсолютно незнакомым, безличным телом, тысячи которых уже прошли через их руки и сердца, не оставляя там следов. А для нее он был всем. И поэтому нужно было собраться, подавить панику, усталость и отчаяние. И забыть о том, чтобы звонить отцу. Он же предупреждал, что температура может подняться очень высоко? Сказал, что делать в таком случае. Оставалось только послушно выполнять и ждать спасительного утра, когда папа придет на осмотр.

Александра всегда считала себя стойкой и выносливой девочкой с крепкими нервами. Но сейчас поняла, что сильно себе льстила. Возможности ее психики явно были на пределе. Последующие несколько часов окончательно вымотали бедную девушку. Это бесконечная борьба против ветра не давала никаких результатов, казалось, что Саиду становится только хуже. Александра уже почти сдалась, решив позвонить отцу, как только узнает температуру - первое, что спросит Князев. Едва она склонилась над мужчиной, как он открыл глаза. Александра вздрогнула, неуверенно спросив испуганным голосом: - Саид? - мужчина смотрел на нее невидящим, леденящим взглядом, пробиравшем до костей, оставляя на теле липкий страх. Аль Джерра что-то ответил на незнакомом ей арабском. Хриплые нотки его голоса больно кольнули внутри.  Александра переспросила, надеясь получить английский ответ. Если он так и будет бормотать что-то неясное, она просто не сможет ему помочь. По лицу араба скользнула улыбка и Александра даже заставила себя растянуть губы в ответной, чтобы не пугать его своим убитым видом. Но мимолетное тепло, коснувшееся усталого лица девушки тут же исчезло, едва с губ Саида слетело имя его жены. Что-то внутри сжалось, замерло и оборвалось. Александра глубоко вздохнула, стиснув зубы до скрипа. Следующая фраза только подтвердила недавние мысли самой Алекс. Еще бы! Он только и мечтал, чтобы отправиться к праотцам и к своей драгоценной Айше! И пока она тут из последних сил боролась за него, он там молил своего Бога, наконец покончить с его жизнью. Кажется, их желания вновь противоречили друг другу и они опять сражались по разные стороны шахматной доски.  Нужно было разозлиться. Но злости не было. Только боль. Тяжелая, тянущая вниз, будто давящая сверху на плечи. Еще одна насмешка судьбы. Несколько часов назад этот мужчина клялся ей в любви, терзал ее губы требовательными поцелуями и… О Ком он думал в этот момент и кого видел перед собой? Вот в чем вопрос. Тогда Алекс не пришло в голову ничего подобного, а следовало бы…На скулах девушки заходили жевалки - попытка справиться с собой и горечью, отравой расползавшейся по телу вместе с потоком крови от сердца в каждую клеточку… Яд жег вены изнутри, оставляя после себя глубокие рытвины невидимых язв. “Ты наивная. И глупая”, - холодный сарказм внутреннего голоса, оборвался прикосновением горячей руки. Сухие губы обдали запястье жаром дыхания. И Александре вдруг захотелось вырвать ее из пальцев Саида. В то время, когда она пыталась хоть как-то помочь, он мечтал наконец распрощаться с жизнью. Это было слишком жестоко. Всему есть свой предел… Но… Она не могла это сделать. Она ненавидела себя за слабость, но не могла так поступить. Если он хотел видеть перед собой жену - пусть. Даже если кажется, что душу только что пропустили через шредер. Если это цена за то, чтобы ему стало лучше - она может это вытерпеть. Правда… вряд ли теперь получится поверить в его признания, если он вдруг решит их повторить, когда поправится. Но об этом она подумает потом. Сейчас ее чувства никого не волновали. Саид попал в эту ситуацию из-за нее. И она должна была ему отплатить за это. Даже такую высокую цену. Александра сглотнула осевший в горле ком, и на долю секунды прикрыла глаза, чтобы затянувшая их поволока предательски не выползла через край непрошенной расплавленной горечью. Девушка еще сильнее стиснула зубы и, протянув свободную руку, мягко погладила мужчину по щеке: - Я всегда тобой восхищалась, - в этих словах не было ни грамма лжи. Хоть они и дались Князевой с трудом. Он ждал их не от нее…

Саид, будто удовлетворившись таким отзывом, снова перешел на арабский, голос стал менее твердый и фразы все равно не удавалось разобрать… Радость Саида от осознания наступившей смерти все еще не давала покоя, рефреном отбивая в ушах. Будто записанная на диктофон и поставленная на повтор. Это злило и придавало упорства, как не странно. - На зло, не позволю тебе сдаться! - упрямо процедила Князева, продолжая четко следовать рекомендациям отца. Отвоевав немного покоя, она воодушевилась, заставив себя забыть о все еще кровившей душе. Пожалеть себя она еще успеет. Хоть целую жизнь обжалейся. А сейчас у нее была цель. И она не зависела от привязанностей аль Джерра. Алекс хотела сделать все, что возможно, чтобы ему стало легче. Даже если он поправится, выйдет из этой комнаты и больше никогда не вспомнит о своем русском приключении. Зато она сама будет знать, что сделала все, чтобы спасти человека, которого любила. Но отвоеванные миллиметры победы ускользали из ее уставших рук будто тонкая шелковая лента, за конец которой никак не удавалось ухватить. Александра и сама не понимала, как еще держалась на ногах, что заставляло ее шевелиться, соображать и не рухнуть на пол, окончательно сдавшись.

Князева в очередной раз собиралась протереть лоб мужчины влажным полотенцем. как он крепко схватил ее за руку. Для серьезно раненого это был слишком сильный захват. Девушка в недоумении уставилась на сковавшие запястье пальцы, впивавшиеся до боли в ее нежную кожу, на которой вечно оставались синяки и от куда более аккуратных прикосновений. Последующие слова Саида должны бы порадовать ее. Но усталость серьезно притупляла чувства. Кроме того, вогнав нож в сердце, довольно трудно залечить рану просто заткнув ее ладонью. Не все так просто и быстро. Но по крайней мере теперь речь шла о желании жить. Хоть что-то обнадеживало... Саид поднялся и Алекс испугалась за швы и за рану, но не успела среагировать и подхватить его за плечи - мужчина уже плюхнулся обратно на диван. Девушка поморщилась, как будто оказавшись на мгновение на его месте, в его теле. Отругав себя за то, что расслабилась, Александра вновь опустилась на колени перед кроватью - спина нестерпимо ныла от того, что Князева полночи провела согнувшись в три погибели. Девушка погладила Саида по щеке, отметив, что кожа уже не такая горячая.

Близилось утро. Когда аль Джерра наконец затих, Александра еще какое-то время пристально всматривалась в его лицо, боясь продолжения… Но усталость была просто невыносимой. Девушка прислонилась лбом к краю дивана, накрыв руку Саида своей ладонью, чтобы почувствовать, если жар вернется или если араб попытается вновь повернуться. Алекс закрыла глаза, пообещав себе, отсчитать до двадцати и вновь вернуться к своему бесконечному дежурству. Но сдержать слово так и не смогла. Она была слишком измотана...

Чуткий полудрем был прерван движением руки под ее ладонью, но девушка все равно не смогла сразу разомкнуть веки, с ее губ сорвался тихий стон, свидетельствовавший о том, что ее тело не успело отдохнуть и протестует против дальнейших мучений и издевательств. Но Князева усилием воли заставила себя открыть глаза, не сразу сфокусировавшись. Резкая боль снова полоснула по слизистой, заставляя зажмуриться на несколько секунд. Шепот Саида пробился в ее сознание и Александра, с трудом выпрямив спину подняла на него взгляд, боясь, что он снова начнет бредить.

- Саид? - неуверенно уточнила девушка, в страхе вновь не получить вразумительный ответ. Алекс всматривалась в его лицо, ища признаки отсутствия или наоборот присутствия его здесь, в реальности. Проследив за взглядом аль Джераа, Александра потянулась за стаканом. Все тело жутко ломило. Отсиженные во время недолгого сна конечности онемели и теперь кололи миллионом иголок. Но жалеть себя было все еще некогда. Александра поднесла стакан с водой к губам мужчины, помогая ему приподнять голову.

- Как ты? - глупый вопрос, просто идиотский! Девушка отставила стакан, и мягко погладила мужчину по лицу. - Тебе что-нибудь нужно? - не смея радоваться, все еще не веря, что ночной Ад закончился, Александра посмотрела на часы. Скоро должен прийти отец. У него сегодня утренняя смена, а он обещал зайти еще до работы. Русская столько всего собиралась сказать аль Джерра, когда тот придет в себя. А сейчас все, на что ее хватало, просто смотреть на него с беспокойством, пытаясь растянуть губы в улыбке, чтобы самой не выглядеть, как бледная растрепанная ученица Смерти. Нужно было создать ощущение уверенности, что все нормально. Пошутить что ли? Через силу… - Если вдруг ты меня слышишь, - аккуратно начала она со вздохом. - Клянусь, что найду тебя на том свете, если ты решишь туда отправиться. И устрою тебе Варфоломеевскую ночь длиною в вечность! - эта угроза звучала глупо и даже смешно. Но продолжение фразы компенсировало несуразность первой части высказывания: - Потому что тоже без тебя не могу… -  девушка аккуратно, словно боясь сделать мужчине больно, коснулась губами приоткрытого плеча,и тут же вновь прикрыла его одеялом, будто заметая следы своего недавнего преступления.

Отредактировано Александра Князева (2013-12-01 02:07:36)

Получив первый вразумительный ответ за многие часы бесконечного кошмара, Александра выдохнула с малой долей облегчения. Нашел время интересоваться историей и лексико-фразеологическим аспектом... С другой стороны, раз ему пришло в голову озадачиться столь малозначимым фактом, значит пока умрать не собирается. Или собирается и поэтому заранее выясняет, чем ему грозила Князева и к чему теперь готовиться.
- Это идиома. Означает безжалостную расправу и массовые убийства с использованием жестоких, хитрых и бесчестных методов, - пояснила Александа задумчиво обводя указательным пальцем изгибы ладони Саида. Профессионализм сыграл забавную шутку с ее уставшим голосом, и Алекс  сейчас была похожа на утомленную учительницу старшей школы, уже отчаявшуюся донести до нерадивого двоечника смысл  этого высказывания. -Гарантирую, тебе не понравится. Так что лучше не испытывай мое терпение.... и... живи, - усталый вздох. Какой бред она несет? Что, неужели больше нечего сказать? Ночью, сидя у его кровати, Князева жалела, что звонок из детдома прервал их бурное разбирательство. Она так и не успела ничего сказать Саиду. Ни признаться, что не видела его звонков, ни тем более, что тосковала... Хотя вряд ли бы она стала делать подобные громкие заявления, ведь тогда страх за его жизнь еще не прокрался в душу холодным февральским ветром. А теперь... теперь она просто боялась говорить что - то столь серьезное и важное. В понимании Алекс эти слова звучали прощанием, а прощаться она не собиралась, решительно настроившись хоть один на один бороться за него с мрачными жнецами. Когда мужчина заявил, что предпочитает ее общество уходу в мир иной, девушка поморщилась, как будто кто-то поддел свежую корку на едва затянувшейся ране. События прошлой ночи всплыли в сознании, ничуть не поблекнув за прошедшие часы. Оставалось понять, в какую часть его сбивчивых признаний верить? Отчего-то Алекс подумала, что мужчина и сам не знает, чего хочет. Возможно его душа так и не определилась, что его манит больше: свет земной жизни или ароматы райских садов. Но, что бы араб не думал на этот счет, у русской были собственные планы. Голос выдавал Саида, так что попытка успокоить девушку подобием шутки с треском провалилась. Тяжелое дыхание, явно сдерживаемые стоны и нетвердый голос выдавали истинное самочувствие араба. По сравнению в ночным кошмаром, конечно, не самое страшное, но беспокойство и тревога не исчезали.
-В моей постели, - ответила Александа, вновь нагнувшись ко лбу Саида, чтобы проверить, как дела обстоят с главным ее врагом -температурой. Ее губы оказались куда горечее мужского лба -хороший показатель. Правда не очень надежный и крайне изменчивый... - Хотя ты выбрал весьма оригинальный способ, чтобы в нее попасть, - отсутствие высокой температуры немного приободрило девушку, которая уже просто не могла находится в постоянно взведенном, как натянутая на куроке пружина состоянии. Ее шутка была несколько вольной. Возможно в более адекватном состоянии Алекс и не позволила бы подобного, но сейчас нужно было заставить себя выдохнуть и дать организму хоть полчаса стабильности. Силы ее давно были на исходе, а в том, что они очень пригодятся в скором времени, Алекс не сомневалась.
Александра выругалась себе под нос, вновь не успев среагировать, и не позволить арабу вставать. Резкое возвращение в объятие подушек явно отозвалось болью во всем его теле, о чем прекрасно свидетельствовал глухой, сдавленный стон и изминившееся от боли лицо.
-Ты можешь лежать спокойно?!-возмутилась русская,  не понимая с какой целью этот странный человек сам делает себе хуже. -Просто лежать и не шевелиться, - уже спокойнее повторила она, укоризненно глядя на Саида и подумывая не привязать ли это беспокойное тело к кровати. Сделав над собой очередное усилие, девушка поднялась, стараясь не морщится от боли в спине. Поясницу ломило нещадно... "Ты старая развалина!"-подумала Князева, снимая с вешалки пальто аль Джерра. Дашка вчера превзошла сама себя и даже убрала его вещи и цветы. Не решаясь оставить Саида одного надолго, девушка вместе с вещами вернулась в комнату. Она помнила, что вчера телефон араба лежал во внутреннем кармане пальто. Вместе с паспортом. Выудив сразу все содержимое, Алекс вновь остановила свой взгляд на фото жены Саида -оно как раз лежало в стопке первым. В памяти вновь всплыл сюжет прошлой ночи, Александра поморщилась и аккуратно переложила фото под паспорт. Тут же ее взгляд наткнулся еще на одну фотографию. Девушка нахмурилась, уставясь на находку с явным удивлением и непониманием. Она привычно с нежностью скользнула пальцем по фигуре мужчины, как делала много раз за последний месяц, доставая свой экземпляр этого воспоминания. Собираясь что-то сказать, Князева подняла взгляд на Саида, но мужчина затих, прикрыв глаза. Возможно уснул, возможно просто был окончательно вымотан. Александа мягко улыбнулась, хотя улыбка все еще была полна напряжения и тихой грусти.
Найти нужный номер оказалось не так-то трудно. При попытке открыть телефенную книгу на экране почему-то высвитился журнал звонков, оповещавщий о крайней популярности аль Джерра. Имя Нурбану в этом списке тоже значилось.Князева в нерешительности смотрела на номер, не зная, что делать. Беспокоиствие о матери даже в такой момент делало арабу еще больше чести. Но сама Князева оказалась в тупике. Позвонить? Или написать? И что говорить? Стоит ли написать от имени Саида? Или просто безлично? Второй вариант мог еще сильнее взволновать бедную женщину. А первый... вряд ли аль Джерра имел обыкновение говорить с родными на английском. Да и по стилю фраз мать всегда догадается, ее ли это ребенок. Алекс в задумчивости закусила губу. Ждать совета было не от кого - Саид лежал тихо, лишь изредка издавая глухие стоны и тяжело втягивая воздух с глубоким сиплым звуком. Мужчина закашлялся и Алекс отложила телефон, вновь с беспокоиством кинувшись к любимому. Ложная тревога. Просто приступ кашля -не более. Правильно говорят, все познается в сравнении. На фоне куда более важных ранений мужчины кашель казался абсолютно безобидным. Уже привычно погладив спящего по лицу, Князева вернулась к непростой дилемме с телефоном. Саид, видимо, серьезно волновался о матери, и русская не желала все испортить, провалив такое пустяковое задание. Решив, наконец, писать от имени аль Джерра, девушка отдала предпочтение сухим, коротким фразам, будто написанным в спешке: "Очень занят. Не могу позвонить. Батарея почти разряжена. Не волнуйся. Выключаю телефон". Перечитав послание несколько раз, Алекс нажала "отправить" и, дождавшись доставки, отключила аппарат.
День был не таким напряженным, как минувшая ночь. Сначала приехал отец, тоже осунувшийся и не очень отдохнувший из чего Алекс сделала вывод, что папа волновался. Ее охватил стыд за вчерашнее поведение и едва отец вошел в комнату, Алекс подскочила и повисла у мужчины на шее. Князев погладил дочь по голове и  поцеловпл в макушку, как маленькую. В этот раз он пришел один, так что Александре пришлось помогать с перевязкой. Было страшно, но она старалась не подавать вида. Капельница стала еще одним испытанием. Нужно было дождаться, пока прокапает одна бутылочка и вовремя заменить другой, чтобы в вену не попал воздух. Еще нужно следить, чтобы мужчина не поворачивался и не выдернул иглу из вены.
- Подключички ставят обычно в реанимации, так что придется тебе освоить капельницы самой,- заметил Князев, изучая дочь пристальным взглядом. Она выглядела измотанной и безумно уставшей, на грани собственных возможностей. Отец мог поспорить, что его девочка не спала всю ночь. Мысленно удивляясь, как случилось, что его малышка выросла так быстро, превратившись в женщину с удивительно сильным характером. Он задавался и еще одним вопросом, как ее угораздило так прирости к этому арабу, которого она-то и знала всего две недели своего недолгого отпуска. Как отцу ему было страшно, чем закончится вся эта история с привязанностью к мусульманину. Но спрашивать дочь о чем-то подобном он не собирался. Тем более сейчас. Его девочке и так очень нелегко. Князев вновь отправил дочь в душ, оставшись присмотреть за пациентом. Он прекрасно понимал, что Александа побоится оставить своего иностранца на беспечную Дашу. Перед уходом отец обнял дочь, прижимая к себе крепко-крепко, будто желая отдать ей часть собственных сил: - Не переживай, все будет хорошо. И постарайся отдохнуть хоть немного - тебя, скорее всего, ждет очередная веселая ночка. Как проснется Даша, позволь ей присмотреть за твоим подопечным, а сама поспи. Жарапонижающее будет действовать несколько часов, обезболивающее тоже. Так что можешь спокойно отдохнуть, - едва ли упрямую Алекс это убедит, но попытаться следовало. Князев вновь посмотрел на дочь. Он так ей гордился. В свое время Дмитрий Анатольевич мечтал, что старшая из его детей станет врачом. И даже всерьез расстроился, когда та выбрала бесполезную, на его взгляд, лингвистику. Но теперь  понял, что Александре не следовало идти в медики. Она слишком добра, хоть иногда и кажется гордой, надменной снежной королевой. Она бы просто посадила свое сердце и извела себя до изнемождения, спасая жизни и совсем не жалея при этом себя...
Дашка, воприки обыкновенному, отказалась от обычных планов выходного с друзьями и провела весь день с сестрой, сделав уборку, приготовив салат и даже заставив Алекс поесть: - Если ты не будешь есть станешь ее страшнее, - пригрозила бесцеремонная Дарья. -Я бы лично откинула коньки, увидь я, придя в себя, такую тощую рожу с синячелами под глазами. Ни дать, ни взять Смерть собственной персоной. -Утомленная Алекс не стала даже огрызаться. Спать хотелось безумно. Но Саид уже приходил в себя еще раз и мог проснуться снова. Александра не хотела пропустить этот момент. Пусть она не обожаемая им Айше, но все равно приятно, открыв глаза, увидеть знакомое лицо, а не пустую комнату. -Не хочешь спать, хоть поешь,- настаивала упрямая сестра. -Если сляжешь с истощением твой обожаемый Саид отправится к праотцам. И даже не надейся, что я стану с ним возиться, это же не мой мужик.- Александра знала, что Дашка врет. Она добрая и отзывчивая, хоть и грубовата временами. Но доля истины в ее словах была. Есть не хотелось совсем. Откровенно говоря вообще ничего не хотелось, только, отдохнуть наконец и чтобы Саид поправился. Князева кое-как попихала в себя принесенный Дашкой салат, не очень обращая внимание на вкус.
Тело ныло от постоянного пребывания в неудобном положении, копчик проклинал жесткие полы и дурость своей хозяйки, но Князева все так же стойко выносила стенания тела, не отходя от постели больного. Даже когда Саид пришел в себя, его заверения в улучшении самочувствия не убедили Александру сдать позиции. Она лишь устало улыбнулась и бессовестно солгала, что уже успела поспать, а потому чувствует себя вполне отдохнувшей, чтобы привязать его самолично, если не перестанет, наконец вертеться. Угроза подействовала. Аль Джерра снова закрыл глаза и погрузился то ли в сон, то ли в мир бессознательного. Алекс удалось подремать пару часов прямо вот так, прислонившись спиной к краю дивана. Ее разбудил голос отца, пришедшего проверить состояние больного, сделать уколы и перевязку. Заверив дочь, что состояние пациента стабильное, мужчина ушел, посоветовав обтереть тело Саида прохладным отваром мяты и обещая прийти уже теперь только вечером.
Относительно спокойный день сменился очередным адом. Измотанный за последние сутки организм реагировал на все еще хуже, чем прошлой ночью. Ничего не помогало сбить температуру. Саша даже пробовала звонить отцу, но оказалось, что его ночью срочно вызвали в больницу.
-Я больше не могу, - обессиленно простонала Князева, опускаясь на колени и роняя голову на сплетенные руки. -Ничего не помогает...- сама она чувствовала, что вот вот рухнет без сил. Ее тошнило от недоедания и общей слабости, руки дрожали, выдавая нервное напряжение. Даша предложила совершенно бредовую киношную идею и Александра колебалась, боясь навредить мужчине еще сильнее. Но дозвониться отцу не получилось, а других вариантов не было. Пришлось соглашаться на абсолютно идиотский эксперимент. Снег с улицы Александра отмела, как потенциальную заразу, а вот лед из холодильника пошел в дело. Благо, холодильник вечно забывали размораживать...
Саид снова начал бредить, Алекс, не переставая протирала его лицо и смачивала пересохшие губы водой, успокаивая, что-то говоря на английском. Ее собственный голос звучал охрипшим и безжизненным, но девушка все равно старалась поддерживать разговор с Саидом, словно цеплялась диалогом за сознание араба, не отпуская его провалиться в бесконечное, леденящее душу безмолвие горячки. Аль Джерра говорил странные вещи. Александра лишь пожала плечами на вопрос сестры: -Мне все равно, - бесцветно ответила он, пожав плечами. -Будь он хоть сам наследний принц... Все, что я хочу - чтобы он поправился... - ей и правда было плевать на его богатство. Потеряй он все в одну секунду, она не станет любить его меньше. Абсолютно немеркантильная Князева вообще никогда не думала о деньгах этого араба. Ну, разве что только в начале и исклюсительно в негативном ключе.
Жар все еще не спадал, Саид замолчал, не прекращая метаться по постели. Александра отправила сестру спать, не желая ее мучить, а сама из последних сил боролась с усталостью, заставляя себя постоянно что-то делать, лишь бы ее собственное сознание не отключилось без ее на то воли. Обтирая тело Саида, она все еще шептала ему что-то ласковым, дрожащим голосом, прекрасно зная, что он ее не слышит. Тело мужчины горело так, что Александра потеряла уже всякую надежду. До рассвета отсавалось совсем немного. Девушка ласково обвела пальцем контур горячих губ, уже не веря, что услышит еще когда-нибудь его глубокий голос. Воспоминания их встреч с самой первой скользили перед глазами, будто уставший мозг решил поиграть с девушкой, окончательно ее добив.
-Какого черта ты делаешь?!-зло всхлипнула Александра поднимая глаза куда-то к потолку. Горячая ладонь араба лежала между ее переплетенных в подобии молитвенного жеста пальцах. - По-твоему это весело, да? Это твое хваленое человеколюбие? Что ты пытаешься этим сказать, черт тебя возьми?!- если это и была молитва, то очень странная. Саша не заметила, когда по ее щекам вновь потекли слезы. -Если дело во мне...  Если я просто не имею на него права, черт с тобой, пусть он уедет. Пусть хоть возненавидит меня! Только пусть живет. Слышишь!? Если ради этого нужно отказаться от него - на здоровье. Если тебе просто необходимо, чтобы кто-то мучался, давай. Я согласна на эту сделку. Или думаешь, сделки заключают только с дьяволом? Ты же знаешь КАК мне будет без него плохо, знаешь как будет больно видеть ненависть в этих глазах. Но я даже на это согласна, слышишь... только спаси его... пожалуйста. Спаси и бери все, что пожелаешь взамен. -Ей не было страшно давать подобные обещаения. Она и правда была готова заплатить любую цену за спасение Саида. Любую. Только бы ему стало лучше. Только бы он жил...
Будто в ответ на ее слова, за окнами появились первые признаки рассвета, раздиравшие ночную черноту, слабым проблеском утра. Саид перестал метаться по кровати, но Александра уже об этом не знала - как она не пыталась бороться, сознание отключалось само, слишком уж много на себя взяла эта девушка, вторые сутки изводя себя переживаниями, бесконечными нервными потрясениями, голодом и отсутствием сна. Был ли это неспокойный сон или просто забытье, но Александра могла поклясться, что видела во сне мужчину. Обычного пожилого, седого и очень уставшего. Она не знала, кто это. Мужчина не представился, лишь тепло улыбнулся и тихо почти по отечески сказал. - Раз тебе так дорога эта жизнь, я оставляю ее тебе. Береги мой подарок... -в этот момент Саид зкашлялся. Кашель перешел в глубокий стон и этот звук вырвал Александру из объятий недолгого сна. Она не помнила, что ей снилось. Все ее восприятие было направлено на Саида, но, сама не зная почему, она уже не чувствовала прежнего страха. Стоя на коленях перед кроватью, Александра покрывала короткими поцелуями руку Саида. Почти так же, как это делал он сам, тогда, в пустыне: [/b]Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю...[\b]

Отредактировано Александра Князева (2013-12-01 19:15:02)

Саид застал ее врасплох.  Князева была уверена, что он все еще без сознания и даже непременно смутилась бы, не будь она так рада от того, что мужчина наконец пришел в себя.

-Саид!!!- Александра едва удержалась от порыва бросится ему на грудь,  обвив руками шею и осыпать поцелуями лицо. Его нельзя было беспокоить, да даже лишний раз трогать было страшно!  Вдруг,  сделает ему больно или неаккуратно заденет рану. Ночью она думала, что разревется,  едва араб придет в себя. Но сей час слез не было. Напротив,  девушка улыбалась, хоть глаза ее все еще светились тревогой. -Как ты? Тебе что-нибудь нужно? Я могу чем-то помочь?- боясь не успеть задать все вопросы до того,  как боль и жар снова отберут его, Алекс засыпала мужчину вопросами и тут же, со свойственной ей алогичностью заключила, приложив палец к сухим потресканным губам: -Ничего не отвечай.  Тебе вообще не нужно говорить. Отдыхай. - Мягкая подушечка пальца нежно скользнула по его губам.

Саид был очень слаб,  и Александра постоянно уговаривала его отдохнуть еще чуть чуть,  радуясь, что мужчине, кажется стало чуть лучше. Отец,  подтвердил - переломный момент миновал,  а так же сообщил,  что анализ крови пришел хороший. Алекс впервые по-настоящему вздохнула с облегчением, но пока все равно боялась оставлять аль Джерра одного. Тем более надолго. Правда,  приготовить бульон для любимого взялась сама, попросив Дашу посидеть рядом со спящим арабом, на случай если тот проснется и что- то ему понадобится. Даша согласилась с радостью. Араб нравился ей, и младшая Князева беспрестанно намекала сестре, что такой шанс упускать нельзя. Уже более спокойная Алекс, активно реагировала на подначивание, что крайне забавляло веселушку Дарью.
Уговорить Саида поесть было непросто. Саша бы поторговалась чуть дольше, но все еще опасалась утомить своего пациента. Она сдалась, понимая, что Саид прав. Родных нужно было успокоить и никакая смс не сравнится с голосом сына. Александра улыбнулась, картинному жесту мужчины, наслаждаясь тем, что теперь он выглядел куда живее и веселее. “Спасибо!”, - искренне поблагодарила Александра, поворачиваясь спиной к разговаривавшему с матерью мужчине и поднимая глаза к потолку. Этот араб плохо на нее действовал. Она за всю жизнь так часто не говорила с Богом, как за последние пару месяцев. Делая вид, что занята, Алекс наслаждалась тем, как приятно звучит голос любимого. И хоть она ничегошеньки не понимала, это не мешало отметить, что арабский на самом деле красивый язык. По крайней мере в исполнении Саида. Хотелось бы ей знать, о чем они говорят. “Может стоит всерьез заняться изучением?” - мелькнуло у нее в голове. И это тут же повернуло ход мыслительного процесса в другую сторону. Куда ведут эти отношения? Они из разных миров! Из разных культур и с разными, прямо противоположными характерами. А еще… ему нужно вернуться в Эмираты. И что дальше? Она даже не знала, придет ли ему в голову забрать ее с собой. Даже если он предложит, что делать ей? Здесь ее мир, семья, дети, работа. Все, к чему она привыкла. А там чужая страна, в которой, совершенно точно, будет крайне трудно адаптироваться. Да и семья Саида… Три женщины в доме. Алекс не верила, что они примут ее в свой мир. Девушка вздохнула, решив отложить эти мысли на потом. Она только-только начинала расслабляться, отходя от кошмара последних двух суток. И сейчас не самое время изводить себя новыми проблемами. Она заслужила передышку и хоть немного покоя. Заслужила!

Пока Саид спал после ухода отца вечером, Алекс тоже немного вздремнула, наконец, решившись оставить араба на попечение сестры. Но ночь она опять просидела у кровати. Хоть Саид спал почти спокойно, изредка постанывая и кашляя, уйти Князева не решалась, боясь, что жар вернется внезапно, а ее не окажется рядом. Словом, выспаться так и не удалось. Но она все равно чувствовала себя лучше, наконец, немного расслабившись и отдохнув. К тому же, днем она довольно плотно поела, поддаваясь на шантаж Даши, которая грозилась нажаловаться Саиду, что сестра объявила голодовку.

- Уверена, он поддержит твою идею с энтузиазмом и тоже наотрез откажется есть! - самодовольная шантажистка буквально насильно усадила сестру за стол. - Так что ешь. Иначе я сейчас же иду к твоему благоверному. - Пришлось подчиняться. Дашка была права -едва пошла на пользу, придав Алекс немного сил. Саид оживал и девушка оживала вместе с ним.

Произошедшее на следующий день окончательно убедило Алекс, что мужчина поправляется. Когда бедная Дашка с выпученными глазами забежала в комнату, где Александра пыталась прилечь хоть на пару минут, Князева, испугавшись, подскочила как ужаленная.
- Что случилось?! Саид?
- Да успокойся, ты. Все хорошо с твоим Саидом, - заявила Даша, протягивая сестре какие-то листки. - Вот…

Александра скользнула взглядом по протянутым листам и ее брови поползли вверх.
- Что это?! - голос звучал очень недобро и угроза Варфоломеевской ночи нависла над Саидом, хоть он еще ничего об этом не знал.
- Это… Он попросил купить ему одежду, - Даша выбрала один из чеков и помахала им перед носом сестры. - А это на… на… - Дашка замялась, растерявшись (!) Дашка! Растерявшись! Вот это уже никак не укладывалось в сознании. - На гонорар врачу… - не сдержавшись, младшая Князева залилась веселым смехом. - Представляешь его глаза, когда мы ему покажем?! - Александра представляла и… тоже рассмеялась, понимая, что Саиду не поздоровится, если отцу не помешать. До девушки только дошло, что аль Джерра не знает, КТО его лечил все это время. Ситуация была презабавная. Александра, впервые в жизни радуясь, что араб не понимает по русски, быстро затараторила свой план сестре, буквально давясь смехом. Даша поддержала сестру бурной радостью, явно одобрив безобидную шутку.

- Еще есть это… - Дашка протянула сестре 500 долларов. - Он сказал на дорогу… - Александра снова рассмеялась, забавляясь, что Саид вел себя как ребенок, который еще не знает, что и сколько стоит.

- Поезжай, купи ему вещей. Не забудь щетку и что-нибудь для домашней носки. Он же не будет ходить по квартире в костюме, - посоветовала практичная Александра.
- А сдачу? - уточнила Даша.
- Сдачу… Не знаю. Привезешь назад, - категорично решила сестра, строго глядя на сестру. - И без глупостей! - Дашка весело-шутливо отдала сестре честь и передала сей чек, выданный на оплату услуг “врача”. Подмигнув сестре, Алекс вышла из комнаты, вопреки ожиданиям абсолютно не злясь на выходку Саида и уже предвкушая завтрашнюю сцену с отцом.

Девушка нашла Саида за молитвой. Стараясь не шуметь и не нарушить его уединения, она стояла молча, с улыбкой наблюдая за мужчиной. Как  ни странно, ей было приятно смотреть даже на то, как он молится. Усмехнувшись, она вспомнила, как еще недавно ненавидела все, что связано с исламом. Александра снова подняла глаза к потолку и еще раз мысленно сказала “Спасибо”, благодаря сначала за Саида вообще, а потом и за его спасение тоже.
Послушно присев на самый край кровати, Алекс пыталась даже не касаться мужчины, чтобы ненароком не сделать ему больно. Зато сам араб о собственном удобстве думал, казалось, в последнюю очередь.

- Если бы не я, ты бы вообще не оказался при смерти, - виновато отметила девушка, - отвергая свою заслугу в спасении его жизни. - Тебя спас Бог. Не знаю, мой или твой... Но точно Бог, - уверенно заявила Александра. Она вспомнила о том своем сне и улыбнулась, зная., что это так. - Так что не нужно меня благодарить. Просто никогда меня так больше пугай. - Глаза девушки стали серьезными и тень недавней боли вперемешку со страхом скользнула на мгновение в зелени ее глаз. - Я так за тебя переживала… - подумав с минуту, она отвела взгляд и заявила. - Есть кое что, о чем я хочу тебя попросить… Береги себя, Саид. Не мне тебе объяснять, как больно терять любимого человека… Как больно даже подумать, что с ним что-то случится… - Князева еще какое-то время смотрела в сторону, не поднимая взгляда на мужчину. Возможно, просто не желая, чтобы в этот момент он заглядывал ей в душу. Теплые пальцы мужчины скользнули по ее лицу. Легкий трепет вновь прошелся по телу, как тогда,  в холле. Александра  прикрыла глаза, растворяясь в мимолетной ласке и не заметила, как Саид, наплевав на собственную безопасность, приподнялся, чтобы ее поцеловать. Она вздрогнула и распахнула глаза, когда тепло его губ коснулось шеи.

- Саид, тебе все еще нельзя вставать, - шепотом напомнила девушка, стараясь скрывать, как ее тело отреагировало на этот легкий поцелуй. Но мужчина не собирался ее слушать, заткнув ей рот своим любимым способом. Александра не сопротивлялась.

- А что если я неаккуратно повернусь во сне и сделаю тебе больно? - попыталась поспорить она. Но просьба любимого была такой отчаянной, что отказать ему казалось невозможным. Так что когда аль Джерра мягко, но настойчиво потянул ее на себя, девушка тоже не стала противиться, стараясь лишь лечь так, чтобы даже не задеть его. Улыбнувшись, когда рука Саида легла ей на живот, Князева накрыла ее своей ладонью сверху и тихо сказала: - Саид, не давай моей сестре таких денег. Я тебя очень прошу. Она может куда-нибудь влипнуть. Я серьезно… - еще шире улыбнувшись, Александра лукаво добавила. - Ты  что правда полагал, что она мне ничего не скажет?

Ночью Александра спала очень чутко, стараясь контролировать себя и не причинить вреда любимому своими неосторожными движениями. Но все равно спасть с ним рядом было так приятно, что Александра даже не знала, с чем сравнить это ощущение. Она чувствовала себя счастливой. По-настоящему и не смотря ни на что. С утра опять пришлось спорить с Саидом из-за еды.

- Ты несносен! И упрям! Как.. как.. - договорить Алекс не успела - в дверь позвонил отец. Уже предвкушая скорый спектакль, Александра расплылась в улыбке и отправилась в холл. Дверь отцу открыла Дашка. Когда мужчина пошел мыть руки, его дочери переглянулись как настоящие заговорщицы.

Едва Князев оказался в комнате и даже приветственно кивнул Саиду, как Дашка тут же подсуетилась, протягивая ему чек:
- Это тебе… - сказала она улыбаясь.  Князев взял  чек в руки и его брови сошлись на переносице.
- Что это?! Грозно спросил он, и в голосе послышались железные нотки. Отец переводил взгляд с одной дочери на другую и еще более грозно повторил вопрос: - Я спросил ЧТО ЭТО?! - Мужчина в раздражении потряс чеком в воздухе.

- Это чек за оплату медицинской помощи, - неуверенно проговорила Дарья, кивнув в сторону “виновника” семейного разлада. Лицо старшего Князева стало мрачнее тучи, он смерил Саида холодным взглядом и демонстративно порвал чек на две части. - Передай этому своему арабу, что еще одна такая выходка и я ему вместо капельницы в следующий раз спирт про венам пущу! - Строго заявил он дочери, буквально впихивая ей в руки разорванный чек.

Алекс изобразила скорбный вид и сдавленно кивнула, повернувшись к Саиду:
- Саид... Дело в том, что доктор… считает, что ты заплатил ему непростительно мало… - девушка выдержала паузу, намеренно заламывая пальцы рук, в мнимом смущении и нерешительности. - Он считает, что отдал тебе куда больше… Намного Больше! - девушка подошла и села на край кровати араба и, наконец, улыбнувшись, добавила: - И знаешь… с ним нельзя не согласиться… - понизив голос до заговорщического шепота, девушка решила, что уже вдоволь помучила любимого и, наконец выдала, подмигнув: - Он обвиняет тебя в том, что ты украл у него самое дорогое, - еще одна пауза. - Его дочь!

Князев в некотором непонимании следил за действиями дочери. Ему в целом, очень не нравилось, когда в комнате говорят на двух языках, один из которых - абсолютная загадка из разряда тайн Да Винчи. Это крайне  неудобно. Особенно, когда ты хорошо знаешь своего ребенка и чувствуешь какой-то подвох. Во всей этой ерунде с оплатой услуг было что-то не то. Допустим Дарья, веселушка и сорванец с завывающим в голове ветром. Князев вполне мог предположить, что с нее станется выкинуть подобную глупость, но Александра? Старшая всегда была очень близка к нему. И могла во многом просчитать отцовскую  реакцию заранее. Так что Дмитрий Анатольевич просто не верил, в “случайность” произошедшего конфуза. Здесь была какая-то цель. Вряд ли относящаяся непосредственно к нему самому. Скорее, конечно подразнить вот этого иностранца. Но зачем и почему именно таким способом, сбитый с толку врач никак не мог понять.

-Александра, я могу получить объяснения? - довольно строго уточнил рассерженный Князев, которому гордость не позволяла тут же потребовать у Даши перевода недлинного диалога между арабом и старшей дочерью. От внимательного взгляда, пытающегося разобраться с происходящем вокруг мужчины не укрылось недовольство в глазах  Алекс, как и шок, сменившийся каменной невозмутимостью на лице пациента. Провинившаяся молчала, в то время как Дарья, сияя начищенной монетой, торжественно изрекла: - Па, расслабься. Это была шутка.  Ничего личного. Он, - Даша бесцеремонно кивнула в сторону лежащего на кровати раненого, - не знал, что ты наш отец. И предложил денег за оплату твоих услуг. А Алекс решила подшутить и отдать тебе их вот таким образом.
Мужчина нахмурился еще сильнее, и седые брови буквально срослись в одну, образовав букву V над серой сталью похолодевших глаз.

- Я полагал, что ты давно выросла, Александра. Может, мне следовало бы и тебя осмотреть? Что-то мне подсказывает, что во время завала тебя хорошо приложило головой, в следствие чего ее обитатели вышли на больничный. Другого объяснения твоей выходке я просто не вижу, - Если бы Князев не был уверен, что араб далек от знания русского, то оставил бы свой обвинительный монолог для разговора один на один со своей так изменившейся за последнее время дочерью, но при сложившихся обстоятельствах необходимости в этом не было - аль Джерра  все равно не узнает, что он сейчас сказал. Тем более, что дочь полностью заслужила подобную отповедь.  Еще совсем недавно рассудительная и ответственная Александра вдруг разом переменилась, будто решив поконкурировать в степени ребячества с младшей сестрой. Сначала странная замкнутость после обещавшей быть веселым отдыхом поездки, потом звонок с требованием приехать спасать  окровавленный труп, невесть откуда взявшегося в ее квартире мужчины, дальше совершенно нелогичная и беспечная прихоть - оставить раненного в квартире, поставив под угрозу его жизнь, отцовскую работу и репутацию. Так следовало учесть еще и то, КАКИМ СПОСОБОМ она добилась своего. Горькие слова не шли из головы Князева. Хоть он простил дочь, понимая, что они выскользнули в порыве, когда девочка была близка к истерике. Но сути это не меняло. Его рассудительная дочурка раньше сначала думала, а потом говорила. А сейчас действовала явно наоборот.  И такое поведение было ей очень не свойственно.

Однако дочь не торопилась с объяснениями. Вместо этого Дарья вдруг сообщила, что пациент желает с ним поговорить: - Он еще сначала сказал Сашке, что вообще ее бы за дверь выставить по какой-то там их восточной традиции, - бесхитростная Дашка часто не задумывалась о необходимости фильтровать и дозировать информацию. Князев понимал, что эта часть диалога между арабом и дочерью не должна была дойти до его слуха, хоть слова и насторожили отозвавшись недобрым напряженным щелчком в мозгах.  - Потом он разрешил ей остаться, если она заткнется и будет молчать все время. Так что ни о чем ее не спрашивай. Все равно не ответит. - Князев едва глаза не выпучил после пояснения происходящего. Этот нахал посмел повелеть его дочери заткнуться прямо у отца под носом?! Удивительная, просто неслыханная  наглость! Еще более удивительно, что Александра не взвентилась бешеной ведьмой после такого заявления, а все так же спокойно сидела на краю дивана подле наглеца с замашками шовиниста и рабовладельца. Либо его дочь действительно подменили, либо это просто какой-то водевиль, и он ошибся, считая, что разыгрывают араба. Разыгрывали явно его. Правда, сама Александра при вольном переводе сестры закатила глаза,  и отвернулась, прикрывая губы  ладонью. Пыталась удержаться от смеха? Еще более странно. Описать мыслительные процессы, протекавшие в эту секунду голове бедного русского врача, было бы просто нереально. Поставленный в тупик, он только молча кивнул на сообщение, что пациент желал с ним говорить. Тут тоже была вина Даши. Не задумываясь о стилистике, девушка передавала мысли араба своими словами, теми,  которыми сама говорила с отцом. Она могла себе это позволить по степени родства. И не привыкшей быть переводчиком девушке невдомек, что такая фамильярность со стороны незнакомого иностранца выглядит странно. Стараниями младшей сестры слова Саида и правда звучали как “я хочу”, а не как “если Вы позволите”. Стараясь упростить коммуникацию, Дарья невольно играла не на стороне своего любимчика.

Князев снова перевел взгляд на старшую дочь, пытаясь в сопоставительном  анализе добраться до сути дела. Алекс в открытую наслаждалась ситуацией. Если она и правда недовольна тем фактом, что Саид отказался использовать ее навыки переводчика, то торжество в сиявших лукавым удовольствием глазах свидетельствовало о весьма неточном переводе Дарьи. Дмитрий Анатольевич свел губы, в задумчивости, даже не допустив мысли, что выглядит сейчас крайне грозно и неприветливо. Все, что он пытался - это найти способ вычислить, какой процент сказанного арабом остается за кадром Дашиного перевода, почему это так забавляет старшую его дочь и отчего пациент смотрит ему в глаза так, словно от него, от Князева, зависит как минимум жизнь аль Джерра. Жизнь, конечно, тоже зависит. Но уже далеко не в той мере, как еще сутки назад. Так и не найдя ответа на свои вопросы, мужчина скользнул рукой по лицу и произнес вслух усталое: - Это просто дурдом какой-то.

Услужливая Дарья тут же кинулась переводить. Князев просто не успел ее остановить. Александра сдавленно крякнула, но сдержалась. Дмитрий Анатольевич ощутил себя актером в странном сериале, где по высокой задумке режиссера все говорят на разных языках и мало понимают друг друга.

- Это вторая  часть Марлезонского балета? - не скрывая раздражения, поинтересовался мужчина, обводя холодным взглядом всех собравшихся в комнате. Жевалки на скулах свидетельствовали о недобрых намерениях вконец запутанного мужчины.

- Папа! - громко возмутилась Дарья, - Я не знаю, как это перевести! Придумай что-то полегче, я же тебе не Алекс с ее лингвистическим образованием! - со стороны второго его ребенка послышался очередной “кряк”, но стойкая Алекс, явно, держалась как могла. Судя по всему, ее и правда попросили помолчать. Вряд ли именно “заткнуться”, как перевела Даша, иначе бы вспыльчивая и гордая Алекс тут же приложила своего воздыхателя чем-то тяжелым. Кроме того, такая грубая форма не вязалась с видом араба и с тем, какими глазами он смотрел на сидевшую рядом девушку. Князев тоже был мужчиной. И, к счастью, не был слепым. Неравнодушие его пациента к старшей дочери было очевидным.

-Это вообще можешь не переводить, - вздохнул бедный отец, осознав, что разговор будет изнурительным. Подтянув к себе стул от пианино, мужчина сел, уставившись на Саида, явно ожидая продолжения. Дмитрий Анатольевич попытался занять такую позицию, чтобы видеть и реакцию Александры на переводы сестры. Он был уверен - в их сломанном телефоне единственный ключ к истине - молчаливая виновница торжества. В том, что предметом разговора будет его дочь, Князев не сомневался ни секунды, но все равно едва не закашлялся в искреннем удивлении, когда услышал первый кусок пафосного, с точки зрения непривыкшего к витиеватым речам северянина, заявления. Врач в растерянности перевел взгляд на Александру. Но та была невозмутима. Любо взяла себя в руки, либо на этот раз Дашка справилась с переводом более успешно.

- Значит Вы уверяете, что любите мою дочь и желаете увезти ее с собой, связав с ней свою жизнь? - удивленно уточнил мужчина, и глубокие морщины задумчивости прорезали его высокий лоб. В голове не укладывалось, когда этот араб успел проникнуться к его дочери столь глубокими чувствами, чтобы сразу идти к отцу просить ее руки. Для русского менталитета это было неясно, удивительно, даже дико. Его дочь была взрослой женщиной и могла встречаться с кем угодно. Это ее личное дело. Ей уже не 17. И если что-то натворит - будет сама отвечать за свои поступки. Князев не слишком ее контролировал, до сего момента полагая, что у Александры далеко не пустая голова на плечах… И если она решит ехать с этим мужчиной, куда там ему вздумалось, то это будет только ее решение. Личное решение его дочери. Как взрослой женщины. У него в ее годы уже была дочь, между прочим. И он не спрашивал родителей, можно ли завести ребенка, женившись на понравившейся девушке. Это точно какой-то водевиль! Видимо, он что-то упустил из-за перевода Дарьи. Решив перестраховаться, Князев уточнил: - Правильно ли я понял, что вы просите руки моей дочери и все, что от меня требуется это дать свое благословение? При этом вы предлагаете мне за нее что-то вроде вознаграждения? Или что? Компенсацию морального ущерба за то, что увезете ее черти куда от семьи и мира, в котором она выросла? Если вы таким образом пытаетесь меня отблагодарить за оказанную Вам помощь, то должен признать Ваш подход весьма оргинальным, - хмыкнул пораженный отец. - У нее конечно несносный характер… но я, знаете ли, уже попривык за столько лет… И не считаю освобождение от ее общества таким уж подарком судьбы. Даже буду скучать, пожалуй... - по его тону было сложно понять, сарказм ли это или мужчина, поддавшись общему безумию, просто шутит. Но Алекс, с детства неплохо улавливавшая настроение отца, снова “крякнула”, пряча в этом звуке новый приступ смеха. Она явно поняла, что опасность миновала. Отец был растерян и шокирован. Запутан, как потерянный в лесу ребенок, но точно не зол. Больше нет. Все это было странно и не укладывалось у него в голове. Но Князев был уверен, что Александра ни за что бы не стала молчать, не устрой ее что-то в их странной коммуникации с новоявленным зятем. Раз молчала, значит, ничего не имеет против. Так что в его голосе уже не было злости, да и насмешки тоже, только удивление, которое бедный мужчина пытался завуалировать шуткой, чтобы не выглядеть совсем уж глупо.

Прищурившись, врач вновь всмотрелся в лицо пациента. Заверения в безумной любви к его дочери было просто шокирующими. Нет! Александра удивительная девушка, он отлично это знал. Но он отец! Он знает ее с рождения, каждую извилинку ее сложного характера, похожего на лабиринт Минотавра. Что мог узнать о его дочери этот араб за две недели их совместного отдыха? Не было ли это просто курортным романом? И почему он говорит об Алекс, не интересуясь ее мнением? Может, между ними уже все как раз решено? В таком случае, какого черта его никто не предупредил?! - Должен Вам сказать, что по моему мнению, самая заинтересованная в этом вопросе сторона - моя дочь. Так что выбор остается за ней. Как и окончательное решение. Ей с Вами жить. Не мне. Все, чего желаю лично я - чтобы Александра была счастлива. Когда станете отцом, поймете. - Впрочем, для самого Князева было очевидно, что Александра свой выбор уже сделала. Он понял это еще тогда, в ночь его знакомства с окровавленным телом Саида. Его девочка была по уши влюблена. Как отец он волновался, особенно учитывая, что этот мужчина иностранец, с явно абсолютно другим менталитетом. От внимательного взгляда русского не ускользнуло, что дочь серьезно напряглась после слов об отцовстве. Не означало ли это, что у такой поспешности есть причины и Саид не так уж далек от отцовства уже сегодня? Не поэтому ли он оказался здесь аж только через месяц после возвращения Алекс в Россию? И не потому ли она ходила мрачнее тучи весь январь? Беременность как раз все объясняла. И поспешность и поведение Александры и ее рвение в спасении будущего "отца ребенка". Голова от догадок и домыслов шла кругом. Ему срочно нужно было поговорить с дочерью. Тоже, непременно, наедине. Проведя рукой по волосам, мужчина решил, что лучше не выказывать сопротивления и негатива. Вдруг тут и правда дитё замешано. - Словом, советую спросить ее, что она думает по поводу отъезда и Вашего предложения руки и сердца, если я правильно понял и Вы действительно жаждете столь поспешно на ней жениться. - Все еще раздумывая, не станет ли он дедом в очень скором времени, Князев добавил, уже более мягко. - Если она желает разделить свою жизнь с Вами, не вижу причин ей, как Вы выразились, “не разрешить”. Уверен, если Александра выберет Вас спутником своей жизни, то это априори значит - Вы надежный и хороший человек. С другим бы она вряд ли связалась… - Это было истинной правдой. Александра всегда была крайне придирчива к людям, часто намекая отцу, что  с иными его знакомыми, коллегами и друзьями нужно быть аккуратнее или вовсе не быть. В способности дочери разбираться в людях Князев не сомневался. Другое дело, что любовь часто застит глаза. Повернувшись к дочери, он вдохнул: - Александра, я давно перестал понимать, что здесь происходит, - вспомнив еще и о присутствии Даши, Князев поспешно предупредил дочь, выставив руку вперед. - Это переводить не надо. И следующее тоже, - вернув взгляд на старшую дочь, мужчина продолжил. - Это все всерьез? Или я просто схожу с ума? - его голос был спокоен, но задумчивая растерянность все еще светилась во взгляде. - Надеюсь, у твоего сдавленного молчания и этой поспешности есть хоть какие-то объяснения помимо ТЕХ, о которых я в первую очередь подумал? - последнее слово он уже произносил под звонкий хохот дочери, до которой явно дошло, о ЧЕМ подумал отец в первый момент, услышав о поспешном решении Саида срочно увезти Александру с собой.  Девушка, явно сдавшись потугам хранить молчание, закрыла лицо руками и звонко рассмеялась, трясясь всем телом. Князев облегченно выдохнул, получив, как ему казалось, ответ на свой вопрос. “Видимо, пока дедом не стану”, - заключил он и облегчение расслабленностью скользнуло по напряженным до этого плечам. Злость была окончательно забыта. Хотя происходящее все еще казалось странной комедией или даже сном. Саид выжидающе смотрел на него в упор. Может и правда, у них принято вот так все обсуждать? Сходу, решительно и сразу. Князев пожал плечами и внезапно улыбнулся: - Если вы уж так хотите меня отблагодарить, может лучше Дашку заберете? Он нее головной боли куда больше… А вы бы ее там английскому поучили… - Князев вдруг подмигнул Александре, явив явное сходство со старшей дочерью. Та смотрела на него с ужасом, утирая выступившие от смеха слезы. Она явно переживала, что возлюбленный не оценит шутки. Дарья начала было переводить фразу, но осеклась, лишь под конец осознав, ЧТО сказал отец. - Я пошутил. - Князев примирительно поднял руки вверх, боясь быть убитым сразу тремя людьми. Сказывалась разница менталитетов.  И неожиданность. Откровенно говоря, несколько шокированный отец все еще не очень осознавал и верил, что у него только что вот так странно просили руки его дочери. Причем, сама дочь, кажется не очень против. А он, ОТЕЦ (!), кажется только что некоторым образом согласился на этот странный союз. Жаль водки под рукой не было... Бедный мужчина был готов хоть медицинского спирта хлебнуть вот прямо сейчас... Нужно было заняться делом, ради которого он пришел, пока эти разговоры о браке и амурах не свели его с ума окончательно...
Дружелюбно улыбнувшись кандидату в зятья, врач вежливо поинтересовался: - А теперь может вы все-таки позволите заняться Вашим осмотром?  Мне сегодня еще необходимо попасть на работу, а моя дочь ни за что мне не простит, если из-за недосмотра Вам снова станет хуже. Уж поверьте, я знаю ЧТО говорю. - Алекс покраснела от такого намека, вызывая тем самым довольную улыбку отца, пообещавшего себе обдумать все произошедшее уже вечером после работы. Более трезво. Или наоборот менее трезво... Как пойдет.

Отредактировано Александра Князева (2013-12-03 04:08:20)

Александра все еще старалась придать лицу хоть сколько-нибудь серьезное выражение. Наверное, было крайне неприлично вот так в открытую смеяться, когда для Саида все происходящее явно имело большую значимость. Сама девушка, ее сестра, да и отец, наверняка, тоже, относились к этому разговору менее серьезно потому что для них все это  казалось несколько диким. Алекс была уверена, что ее решение  - это ее решение. Если захочет быть с Саидом, никто ей в этом не помешает. Разве что кроме самого Саида, если вдруг у этого араба другие планы на сей счет. Откровенно говоря, его планы были для девушки загадкой. Он, конечно, довольно ясно дал понять, что испытывает к русской весьма крепкие чувства, но о перспективах развития отношений с любимой так и не удосужился поговорить, сразу заведя беседу с отцом. Потрудись он хотя бы предупредить Князеву, все могло сложиться куда проще. По крайней мере, бедный мужчина не решил бы, что дочь успела залететь от незнакомца и теперь срочно выбегает замуж, не желая принести в подоле.

Перевязка и осмотр дали девушке время прийти в себя. Она как всегда помогала отцу, что-то подать или убрать. Но теперь уже все не выглядело так страшно. Саид был в сознании и мог отреагировать, сделай она что-то не так. Хотя, подсознательно Александра понимала - гордый араб промолчит и стерпит. И если замечание в неаккуратности все-таки поступит, то скорее от отца, чем от любимого.

- На здоровье, - буркнула якобы оскорбленная переводчица, чьим профессионализмом недавно так бессовестно пренебрегли. - Всегда рада доставить Вам удовольствие, - съязвила она, все же присев на край дивана. Но улыбка аль Джерра была такой искренней, а нежность в глазах такой теплой, что долго злиться на такую мелочь не получалось. Ну подумаешь акт купли-продажи. Он же уже рассказывал, что в Эмиратах так принято. В России вон тоже невесту пропивают. Эти хоть повыше ценят, чем ящик водки. Ничуть не стесняясь присутствия отца и Дашки, Саид поднес ее руку к губам, снова коснувшись их поцелуем. Для него, видимо, такая форма выражения привязанности была вполне обычной. Но Алекс все равно было приятно, что араб не стесняется делать ей знаки внимания на людях.

Отцу и правда следовало все по-человечески объяснить, не Дашиными словами, исказившими половину смысла. Правда… Александре досталась задача куда более трудная. Не упрямься Саид и позволь девушке сразу взять перевод на себя, она бы нашла повод не пустить отца на “минное поле” этого диалога. А теперь придется как-то выпутываться. Возможно, для араба происходящее и было нормально. Но даже такой либеральный отец, как Князев не сможет понять, зачем мужчина завел разговор о благословении, если жениться как раз не собирается. Для русского человека “позвольте мне увезти Вашу дочь, но свадьба пока не возможна” звучит примерно как “вы же не против, если я сделаю вашу девочку своей любовницей”? Словом, не очень приятно звучит. Даже оскорбительно. Александра замешкалась, пытаясь обойти острые углы этого высказывания.

- Он говорит, что на женщине с моим  характером, так сразу жениться нельзя. Потому что еще не ясно, не придется ли приплатить, чтобы обратно забрали, - усмехнулась Алекс, явно давая понять  отцу, что это ее вольная интерпретация, а не слова Саида. - Шучу, - передразнив, недавнюю реплику Князева, она все же посерьезнела. - На самом деле конкретно о замужестве речи пока не идет, - быстрый взгляд на отца подтвердил ее опасения. Князев вновь нахмурился, а глаза его стали темнее обычного. Услышанное ему не нравилось. -   Саид просто считает, что я не имею права поехать куда-либо без твоего отцовского благословения. Даже если мне вдруг взбредет в голову попробовать пожить в Эмиратах. - Все равно звучало очень странно для русского уха. И напряжение в фигуре отца не таяло. Мысленно ругая араба, что вообще затеял этот разговор, Алекс сделала еще одну попытку.  - Понимаешь, замужество - жуткая кутерьма с документами, гражданством и прочей формальностью. Не думаю, что это так необходимо на данном этапе, - заметила она уже от себя. не став делать акцент на том, что ее-то мнения как раз никто не спрашивал. Почему Саид не может на ней жениться она знала из его рассказов в те времена, когда араб, как принимающая сторона, подрабатывал их с Дашей гидом. Впрочем, сейчас Алекс мало задумывалась о замужестве. Она вообще мало о чем-то задумывалась. Разве не самое важное, что угроза его жизни исчезла. И что они рядом. Все остальное не имело никакого значения. По крайней мере пока. Отсутствие горечи и сожаления в ее голосе, видимо убедили Князева, что бить тревогу нет смысла. Хотя, понять такую непоследовательность отцу, наверняка, казалось просто невозможным. - Да па, без пол литра не разберешься, - поддела Алекс. Отец не был алкоголиком и пил не так уж часто. Но если брался, то основательно. Впрочем, саму Александру никогда это не раздражало. Нетрезвый отец не становился грубым и несносным, как многие мужчины. Пожалуй даже более веселыми и ироничным.

- Ты сама хочешь поехать? - уточнил Князев, прищурившись, словно пытаясь вычислить, честно ответит дочь или нет. Александра пожала плечами.
- Я не знаю, па. - Честно призналась Алекс. - Хочу быть с ним. Но нам еще многое предстоит обсудить. Просто Саид такой ответственный, когда дело касается авторитета родителей, что не желал ничего обсуждать со мной, пока не заручится твоим согласием даже просто на факт обсуждения… - Кажется, выкрутилась. Довольная собой Алекс не заметила, как во время потуг поаккуратнее передать мысль Саида почти автоматически мягко водила из стороны в сторону подушечкой большого пальца прижатой к груди мужчины руки. Про калым тоже пришлось переводить, снова аккуратно выбирая выражения.

- А без этой купли-продажи никак нельзя? - уточнил Князев устало, но в глазах снова загорелись смешинки. - А то чувствую себя будто родную дочь  продаю. - Александра развела руками, давая понять, что ничем не может помочь. - И что потребуем с него? - Девушка вновь пожала плечами: - Тебе решать. Но если вернет назад, калым, кажется, тоже надо вернуть, - предостерегла девушка, не совсем уверенная в точности сказанного. - С таким характером точно быстро вернет, - заключил отец, явно поддразнивая Александру. - Тогда денег просить не будем, получать - не отдавать. - Это тоже было шуткой. Алекс  прекрасно знала, что Князеву и в голову бы не пришло просить с араба денег. - Передай своему раненому, что я согласен взять с него калым, раз он так настаивает. Скажи, что моя дочь - самое необычное создание на земле и я желаю получить за тебя самую необычную плату. - Отец выдержал паузу, давая понять, что сначала надо перевести эту часть. - Я хочу получить в качестве калыма столько счастья для своей дочери, насколько он по собственному мнению тебя любит и ценит. И ни граммом меньше. Вот заодно и проверим цену его любви, - улыбнулся хитрый русский, оглядывая новоиспеченного почти зятя хитрым блеском серых глаз. - Александра рассмеялась заявлению отца, но послушно перевела на этот раз слово в слово.

Переводить о дочери и жене Саида было совсем не легко. Даже просто от осознания, что арабу, наверняка, неприятно об этом говорить. Удивительно, как ее стало волновать душевное спокойствие аль Джерра. Кроме того, перед глазами вспыли фотографии Айше и Хатидже. И память тут же услужливо подсунула разговор араба с женой, когда тот метался в бреду. Приятного во всем этом было мало. Но Александра говорила ровно и спокойно, чтобы ни араб, ни отец не догадались, что тема ее задела. Князев отреагировал адекватно, принеся свои извинения за затронутый больной вопрос.

- Мой отец пошутил на счет сестры, - усмехнулась Алекс, радуясь, что они наконец вышли с минного поля на безопасный участок беседы. - Он имел ввиду, что если согласие терпеть мой несносный характер - это способ расплатиться с отцом за спасение твоей жизни, избавив его от капризной дочери под боком, то лучше бы тебе забрать Дашку. Она куда несноснее. Но это тоже шутка. Папа ее очень любит. - Объяснения были путаными. Как же сложно объяснять юмор и игру слов столь многозначного языка как русский!

Категоричное и серьезное “не возьму в гарем”, порадовало Александру, зародившись мягким теплом где-то в груди. Переводить отцу про гарем она вообще не собиралась, чтобы еще сильнее не пугать бедного Князева и без того уже давно потонувшего в разнице культур: - Он согласен и Дашку тоже забрать, при условии, что она не будет посягать занять мое место и метить ему в жены. - Дашка тут же презрительно фыркнула, буркнув “Больно надо”, а отец почему-то, вместо улыбки посерьезнел и даже смешинки в глазах пропали. - Скажи ему, вот что, - врач перевел взгляд на араба, всматриваясь в черные зрачки. - Не доведи Вас Господь когда-нибудь обидеть мою дочь. Потому что она-то Вам может и простит, а я - никогда, - Князев сжал челюсти и все так же грозно велел дочери: - Переведи слово в слово. И не дай Бог скажешь что-то не так. Заставлю Дарью повторить. - Пришлось переводить. Дождавшись, когда дочь закончит говорить, врач извинился, сославшись на спешку и уже явное опадание на работу, пожал пациенту руку и вышел, пообещав прийти на новую перевязку уже на следующий день.

Засыпая этой ночью в объятиях явно довольного Саида, Александра вдруг подумала о том, что он всерьез собирается увезти ее в свою страну. Ей стало страшно. Как бы не хотелось быть рядом с любимым всегда, подобная перемена жизни пугала. Незнакомая страна, мать и две сестры в доме аль Джерра, которые вряд ли будут ей рады. Отчего-то Алекс была в этом уверена… В ее душу закрались первые зерна страха.

Впрочем, на утро она уже забыла о своих опасениях, полная энтузиазма приготовить любимому вкусный завтрак. В надежде, что в этот раз он соблазнится и не станет капризничать, как ребенок. Вздрогнув от неожиданности, Александра едва не уронила турку. Саид подошел бесшумно, а занятая мыслями Алекс просто не ожидала увидеть его здесь. Отец кажется, еще не позволял пациенту вставать. А Дашка куда-то умотала с самого утра, видно намереваясь компенсировать дни просиживания в квартире. Словом, Князева пребывала в уверенности, что она на кухне одна, пока теплые мужские руки не обвились вокруг ее талии. Привычно улыбнувшись приятному голосу любимого, девушка сначала хотела потянуться за апельсином, но передумала, боясь своими движениями сделать больно прижимавшему ее к своей груди Саиду.

- Не помню, чтобы врач разрешил тебе вставать, - мягко напомнила она, ощутимо вздрогнув. когда губы Саида коснулись тонкой кожи за ухом. Девушка поймала свободной рукой ладонь, покоившуюся у нее на животе. Это касание родило в ее голове воспоминание вчерашней беседы с отцом и Саша рассмеялась. - Знаешь… вчера отец решил, что ты так поспешно желаешь связать со мной свою жизнь, потому что я от тебя беременна. Бедный уже мысленно прикидывал, убить тебя и оставить внука безотцовщиной или все-таки помиловать, раз уж ты согласен добровольно на мне жениться, - Александра снова рассмеялась, отключив огонь под туркой и поворачиваясь лицом к Саиду. - Кто знает, не разубеди я его в существовании внука, какую месть заготовил бы тебе мой разгневанный отец… - поддразнила она, но быстро посерьезнела, погладив Саида по небритой, порядком заросшей за дни болезни щеке. - Уговаривать тебя вернуться в кровать совсем безнадежная затея? Или есть смысл попытаться? - Откровенно говоря, ей нравилось вот так стоять в его объятиях на их небольшой кухне. Тепло тела аль Джерра проходило даже сквозь ткань халата, согревая будто и ее душу тоже. Рефлекторно, Александра прислонилась щекой к его груди, ответно аккуратно обнимая. Ее движения были нерезкими и очень осторожными - девушка все еще боялась сделать любимому больно, неловко повернувшись или задев рану.

Отредактировано Александра Князева (2013-12-04 15:49:05)

“Дети?!” - эта мысль весьма отчетливо мелькнула в глазах девушки, причем именно с такими знаками препинания. Она, конечно, очень любила детей. Но говорить о них сейчас, когда их с Саидом отношения все еще висят в воздухе, а многие вопросы так и остались за кадром? Не став спорить, девушка предпочла воспринять слова аль Джерра как попытку ее поддразнить. Спорить с ним в это утро совсем не хотелось. Александра была очень рада, что любимому стало ощутимо лучше. И то, как он твердо держался на ногах, лишний раз подтверждало ее догадки - араб уверенно шел на поправку семимильными шагами.

Ей вовсе не хотелось отпускать мужчину - гораздо заманчивее казалось вернуть только что подаренные поцелуи, можно даже с процентами. Так что русская едва сдержалась, чтобы не сжать Саида в объятиях чуть крепче, тем самым намекая на нежелание делить его в этот момент даже с ванной. С другой стороны, она бы тоже, наверное, рвалась в ванную после трех дней непрерывного лежания в постели. Оставалось только надеяться, что Саид проявит хоть немного заботы о собственном здоровье и не станет мочить раненый бок. В какой-то момент, Алекс пришло в голову заглянуть в ванную и напомнить о подобной предосторожности, но Саиду могло не понравится такое вторжение. В вопросах предугадывания его реакции на самые обычные, казалось бы вещи, Алекс никогда не везло. Вероятно, понять его вообще невозможно. Так что от проявления заботы пришлось отказаться, не хватало, что бы ее снова обвинили, что она возится с ним как с ребенком!

В отсутствие мужчины девушка занялась сервировкой стола, не забыв про кофе, куда, учитывая пожелания араба, были добавлены и корица, и апельсин. Хотя раньше Александра никогда не добавляла в этот напиток цитрусовые. И, честно говоря, всегда наливала его в обычные кружки, даже не задумываясь о необходимости их дополнительно греть. Для завтрака с Саидом девушка выбрала красивую чайную пару. Придирчиво оглядев содержимое стола, девушка кивнула сама себе и усмехнулась забавно передразнив мужчину: "Сначала сына!", - скопировать интонацию аль Джерра все равно не получилось, но от этого звучало не менее забавно. - Даже здесь чертов шовинизм! - скорее удивившись, чем  разозлившись отметила она. Хорошо Саид этого не слышал - точно бы не промолчал. Задумавшись, Александра мысленно признала, что идея обзавестись в первую очередь сыном ей и самой крайне импонирует. Маленький мальчик с черными волосами, как у папы и такой же смугло-загорелой кожей... Не отдавая себе в этом отчета, девушка мечтательно улыбнулась. Да, поистине приятная перспектива! Даже если и характер отца перейдет малышу по наследству…

Ее мечты прервал вернувшийся из ванной Саид. Выбритый и одетый он выглядел куда живее. Пожалуй, уже было не так легко заметить, что еще пару суток назад его жизнь была под серьезной угрозой. Девушка как раз собиралась поделиться своими наблюдениями, когда губы Саида по-хозяйски обрушились на ее собственные в массивной наступательной операции, сметавшей на своем пути любые возражения и преграды. Хотя Алекс и не собиралась возражать. Вряд ли поцелуй как-то навредит самочувствию мужчины. Разве что лишит их обоих воздуха. По крайней мере, Александре именно так и показалось, когда жадная настойчивость сменилась дразнящей тягучестью, отдававшейся странной тяжестью в ее теле и буквально заполнявшей все сознание. Была ли причиной тому нехватка воздуха или подсознательная необходимость получить большее, чем просто поцелуй, пусть даже такой страстный, но мозг определенно начинал пьянеть, словно отключая восприятие реальности и направив все внимание внутрь себя на приятное тепло, разливавшееся по жилам от жарких прикосновений рук Саида к ее изящной спине. Мужчина  наступал, она пятилась назад, как будто негласно договорившись продолжить с того места, где остановились перед тревожным звонком из детского дома. Глаза широко распахнулись под жалобный треск рвущейся ткани. Не пожалевший сил араб, выдрал пуговицы буквально с мясом, щедро рассыпав их по всему полу небольшой кухни. Его напористость одновременно пугала и завораживала, рождая нетерпеливый трепет в теле. Прохлада комнаты скользнула по обнаженной груди девушки и розовые бусинки сосков тут же затвердели возвышаясь над белыми аккуратными холмиками маленькими наконечниками пик. Не сразу осознав, отчего она вдруг поползла на верх, девушка слабо запротестовала, напоминая мужчине о незажившей еще ране: Саид, швы... - голос был слишком тих и слаб, чтобы аль Джерра уделил хоть какое-то внимание этому замечанию. Нужно было его остановить, потому что она все-таки не совсем уж дюймовочка, и пусть даже не вся тяжесть ее тела пришлась на долю араба, все равно едва ли это пойдет на пользу свежей ране. Но остановить Саида в Александре просто не было сил. Она не хотела чтобы он останавливался! Хоть это и шло вразрез с доводами разума. Впрочем, его доводы с каждой секундой становились все слабее и незначительнее. По мере того как горячие поцелуи обжигали е кожу, подобно святой воде пролитой на тело ведьмы, Алекс все меньше чувствовала наличие разума в себе. Словно внутри существовал какой-то рубильник, перекрывавший все остальные чувства, кроме жажды беспрестанно ощущать требовательные прикосновениея, тяжелое, жаркое дыхание и дрожь сильного мужского тела. Александра послушно сдалась на его милость, во власть крепких рук, поддерживавших ее за спину и в плен испепелявших поцелуев, оставлявших после себя горящие огнем следы на коже. Девушка попыталась вновь поймать губы араба своими губами,  но у него явно был другой план. Он скользил по телу Александры, словно по заранее заготовленному маршруту, не позволяя сбивать его с намеченного курса. Холодная стена чувствовалась сквозь ткань пижамы, так ярко играя контрастом с жаром вжимавшегося в нее мужского торса. Стон аль Джерра отозвался мурашками в ее собственном теле, окончательно лишив девушку возможности думать о чем-то, кроме этой изощренной пытки, когда ты разрываешься между желанием продлить это мгновение навечно и жаждой узнать, что ждет тебя за следующим поворотом. Руки Александры уже практически не подвластные контролю, с трудом  расправились с пуговицами рубашки и скользнули по плечам и спине Саида, изучая крепкие мыщцы, напряженно перекатывавшиеся под ее пальцами. Хорошо бы вообще избавиться от лишней одежды, но, находясь в плену стальных объятий, девушка была лишена возможности успешно стянуть с Саида ненужную материю... 

Хриплый шепот слов дразнил не меньше губ и рук, соблазняя и сводя с ума. Девушка давно и думать забыла об осторожности, о швах и тем более о том, что еще несколько минут назад в ее мозгу еще теплилась мысль остановить мужчину,во имя его же блага. Сейчас эта идея казалась кощунственной и такой нереальной, что исполнение ее граничило с особой формой мазохизма. Настойчивые ласки араба лишали Александру всякого шанса ответить ему тем же, пробуя на вкус манившую бронзовым блеском кожу. Ей доставались только губы и то лишь тогда, когда мужчина позволял это. "Опять шовинизм!"- проскользнуло в мозгу, но прежде,  чем Алекс пообещала себе в следующий раз побороться за право касаться его тела не только в зоне досягаемости рук, ладонь араба скользнула под тонкую ткань нижнего белья, заставляя Александру застонать от этого неожиданного щемяще-пряного ощущения, стянувшего все ее чувства в один узел. Все вокруг перестало существовать. Плотный дурман сладкой пытки не оставил ничего кроме их двоих, приятной тяжести в теле и жарких признаний мужчины. Дрожь его голоса отдавалась крупной дрожью в теле Князевой и справится с ней было просто не возможно.

Если Саид и желал окончательно лишить Александру воли - сейчас он совершенно точно добился своего. Очередной стон потонул в поцелуе, на который Алекс ответила с неменее пылкой требовательностью, жадно терзая губы мужчины доступ к которым наконец вновь обрела. Нужно было как-то справиться с дыханием и дышать. Хотя бы через раз... Раньше Князева не верила, что можно обезуметь от страсти. Фразы подруг в стиле: " я не удержалась и не смогла ему отказать" вызывали холодную усмешку на губах хладнокровной Алекс, слывшей среди подруг надменной недотрогой. Дашка и та поддразнивала сестру, называя Снежной королевой или еще хуже Неприступной крепостью. Но сейчас от Снежной королевы не осталось и следа. Лед плавился под тяжелым, сбивчивым дыханием араба, а слывший неприступным форт пал без всякого сопротивления...

На доли секунд их взгляды встретились и Алекс вдруг стало немного страшно от бешеного, жадного блеска в его глазах, не отражавших сознания и какой-либо связи с реальностью. С другой стороны он хотел ее. В силе его желания не было никаких сомнений и это лишь сильнее разжигало костер внутри самой Александры,  обволакивая каждую клеточку ее тела свинцом томительного ожидания и сосущей тяжести внизу живота. Послушно прогнувшись в спине, девушка шумно выдохнула, хватаясь за плечи Саида, словно это было последнее, что все еще удерживало ее в этой реальности.

Саид... - зачем-то шумно выдохнув его имя, Алекс плотнее сжала ногами бедра мужчины, словно боясь окончательно потерять контроль над своим телом и не удержаться в таком положении. Эти опасении были абсолютно напрасными. Саид твердо поддерживал девушку за спину, а сзади ощущалась не менее надежная стойкость прохладной стены, хоть немного остужавшей жар ее буквально горящего тела.

Новый треск заставил Алекс на мгновение сжаться. Ни в чем неповинная ткань свисала на ладони Саида попранным знаменем сраженного противника. Жалобные ошметки некогда гордо звавшиеся пижамой, обтекали изящные загорелые пальцы еще секунду назад так жадно сжимавшие ее тело. Решительный напор мужчины и эта дикая, необузданная страсть в чистом виде щекотали где-то внутри поразительным чувством удовлетворения. Он хотел ее. До хрипа, до крупной дрожи. Ее собственное тело реагировало странно и непривычно. Кожа горела, как натертая снегом в тридцатиградусный мороз. И от этого каждое касание лишь сильнее отдавалось импульсами электрического тока, бежавшего по нервным окончаниям, будто у всех нервов в ее теле была назначена сходка. Где-то в самом центре ее существа. Это где-то было невозможно определить точно. Везде и нигде одновременно. Словно очаги восприятия кочевали по телу вслед за руками аль Джерра.

Дыхание глубокого, дрожащего шелестом сухих осенних листьев голоса скользнуло по уху, отдаваясь сотней мурашек по шее и груди. Ее мысли ушли в отпуск. Все разум, решив покинуть это обезумевшее пристанище вышедшего из под контроля сознания. Больше не было ничего. Ничего кроме дразнящих слов аль Джерра, отдававшихся в ней почти физическим удовольствием, сплетаясь в единое целое с дурманящей лаской его рук, заставлявших ее извиваться под каждым прикосновением.

Собственноручно помогая расправиться с треклятой молнией на брюках, Александра, окончательно запутавшаяся в ощущениях и чувствах, на мгновение напряглась, сжавшись от мелькнувших в мозгу воспоминаний. “Ну что? Сладкая пытка закончилась и начнется пытка настоящая?” - было страшно об этом подумать. Но Александра знала точно, что пятиться назад не станет. Даже если и в этот раз будет невыносимо ныть все тело. Саид хотел ее. А она больше всего хотела, чтобы ему было хорошо. Умом она понимала, что ей не обязательно будет больно. А если даже и будет, разве его поцелуи и мягкая нежность требовательных рук, исследовавших все ее тело не искупили этого? Александра поймала себя на мысли, что верит Саиду, доверяет ему себя полностью, вложив в его ладони сердце, душу и всю себя, без остатка.

Больно все равно было. Или не столько больно, сколько… Александра не знала, как описать это чувство. В любом случае в этот раз ей вовсе не хотелось оттолкнуть мужчину от себя. Даже напротив.  Ее стон потонул в поцелуе, а пальцы вжались в напряженные плечи, притягивая торс мужчины ближе. Совершенно случайно, не сдержавшись от предсказуемого но от этого не менее неожиданного по ощущениям проникновения на ее личную территорию, Алекс кажется укусила Саида за нижнюю губу. На счастье, быстро сообразив, что делает, тут же скользнула по месту укуса языком, словно зализывая нанесенную ей же рану. Мужчина замер, вероятно ощутив изменение в ее поведении. И Князева была признательна ему за возможность привыкнуть к этому новому ощущению. Судорога, стянувшая ее мышцы секунду назад понемногу растворялась в обволакивающем тепле осознания единения с любимым мужчиной. Ощущать его внутри себя было непривычно, странно, но… все равно приятно. Было ли это больше моральное удовлетворение или физическое девушка не знала. Но, по крайней мере, ее ощущения были совсем не похожими на испытанные ранее. Возможно все дело было в том, что она находилась в руках мужчины, которого любила до безумия? “Мой”, - удовлетворенно констатировала девушка, не уверенная, произнесла ли она это вслух, или слова остались где-то в глубине, так и не вырвавшись наружу. Прислушиваясь к ощущениям своего тела при первых движениях, Алекс опасалась, как в нем отзовутся новые требовательные, сметающие все на своем пути движения аль Джерра. Но, вопреки заявленному изначально напору, мужчина двигался медленно. Даже мучительно медленно. Неужели намеренно сдерживался, опасаясь сделать ей больно? Ответа на этот вопрос у Александры не было. Совершенно новые для нее ощущения разлились мягкой волной тепла по телу, смывая недавние судороги в мышцах. Алекс не знала, что будет дальше, ведь в прошлый раз она сбежала гораздо раньше, буквально в самый разгар “веселья”. Но сейчас ей вовсе не хотелось убегать. Даже напротив. Ей хотелось, растянуть это чувство полной принадлежности любимому. Раньше она думала, что отдать себя мужчине - это априори сдаться и проиграть. Но проигравшей она себя не ощущала. Пожалуй, это было как раз то из сражений, когда сдаваясь в плен, ты все равно выигрываешь. Сражение в котором так или иначе нет побежденных. Ей нравилось принадлежать этому мужчине. Нравилось думать, что она его. Окончательно. И навсегда. Эти мысли кажется рождались в мозгу, но почему-то сразу же окутывали теплыми золотыми лентами сердце, проникая в кровь мягким теплом удовлетворения. Руки наконец перестали сжимать спасительную твердость плеч, скользнув по лопатками чуть вниз, впитывая жар, исходивший от тела, чувствуя, под собой взмокшую кожу.

- Все хорошо, - тихо подтвердила она, нежная забота совершенно неожиданного вопроса согревала где-то внутри. Это даже не было ложью. Все было хорошо. На самом деле, гораздо лучше, чем она ожидала, готовая к повторению не очень удачной предыдущей попытки. Но Саиду об этом знать не обязательно. Гораздо важнее, что сейчас ей хочется оставаться с ним, прижимать его к себе, чувствовать тепло его тела, знать, что он принадлежит ей в равной мере, как и она ему. Сбивчивое дыхание аль Джерра отдавалось в мозгу пульсирующими гейзерами эндорфинов, осдававшимися частыми ударами сердца о грудную клетку. Девушка слышала еще более частое сердцебиение Саида. Ощущая его почти физически вместе с теперь уже боле настойчивыми толчками. Стена была негостеприимной хозяйкой для нежной спины, но Алекс не особо обращала на это внимание. Пальцы Саида явно обещали оставить синяки на ее нежной коже, но и это нисколько не заботило Князеву. Настойчивые прикосновения, выдававшие напряжение в теле мужчины, сгоравшем в агонии страсти и желания, только сильнее пьянили мозг, вновь возвращая дрожь в тело девушки, словно дрожь аль Джерра сквозь пальцы перетекла в нее вместе с ощущениями, испытываемыми им. Разделить, чтобы приумножить. Простая истина, испытанная ей теперь на собственном опыте. Глубокий стон мужчины, потонувший в ее губах, проник куда-то внутрь,будто сжав в кулак сердце, заставив его замереть на несколько мгновений и вновь забиться частыми ударами пытающейся вспорхнуть с места птицы. Ее тело, видимо ощущая скорое расставание, не желало отпускать мужчину из своего тесного, жаркого плена, сжимая его собой еще сильнее. Александра вернула любимому поцелуй, медленный и тягучий, как стекающий по деревянной ложки  жидкий мед, золотящийся и так соблазнительно пахнущий весенним разнотравьем. Много позже она будет задаваться вопросом, как сложилось так, что никто из них не подумал о вероятных последствиях произошедшего только что. Возможно, в этом, как и в самом факте их встречи было что-то неземное? Какой-то изначальный расчет, сложный и запутанный, неведомый людям. Может, кто-то там, наверху, намеренно накрепко сплел нити их судеб, свивая их в одну прочную веревку?

Мысли, видимо, так и не найдя себе нового более гостеприимного пристанища, понемногу возвращались в ее голову. Тело молчаливо постанывало от недавнего вторжения, но Александра чувствовала себя на удивление счастливой, наполненной счастьем до краев, подобно рогу изобилия.

- Саид? Ты в порядке? - девушка с теплой, немного растерянной улыбкой вернула мужчине его же вопрос, вновь обретя способность мыслить рационально и тут же вспомнив про незаживший еще бок, повязку и швы. Не задела ли она его неосторожно, даже не заметив этого? Не сделали ли больно? - Все хорошо? - Александре нравилось задавать вопросы прямо в губы мужчины, легко касаясь их своими слегка распухшими от требовательных поцелуев губами. В этом было что-то необычайно притягательное.