Прогулки по Москве |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Прогулки по Москве » -Архив игровых тем » - Ты пишешь детективы? - Нет, рассказываю правду.
1. Название:
- Ты пишешь детективы?
- Нет, рассказываю правду.
2. Участники: София Сумарокова, Генрих фон Велмерг
3. Время и место: апрель 2031 года, вечер | Москва, небольшой ресторан
4. Краткое содержание: Что может быть злее перца? Только правда, способная обжечь сильнее огня. Он нашел свое счастье, но достанется ли оно ему? Не то, чтобы ей доставляло удовольствие ломать воздушные замки, просто... В этот раз другого выхода нет.
5. Статус: реальное событие | будущее
Она любила места, располагающиеся около окон. В машинах, самолетах, квартирах, автобусах, кафе... Везде, где могли и существовали окна. Большие или маленькие, прозрачные или тонированные, - не было совершенно никакой разницы. Просто наблюдение за тем, что происходит снаружи, за этим окнами, определенно успокаивало ее, позволяя погрузиться в состояние странной, но приятной умиротворенности.
Вот и теперь Соня сидела около окна в одном из небольших, но уютных ресторанов Москвы. Весеннее пальто аккуратно висело на плечиках позади женщины. На столе перед Сумароковой стоял только один единственный бокал, наполненный красным сладким вином. Но по задумчивому взгляду, по тому, как слегка наморщен лоб, по тихой дроби, отбиваемой пальцами, было ясно: женщина кого-то ждет.
Сумерки постепенно окутывали столицу. Туда-сюда мимо окон ресторана проезжали, куда-то спеша, машины. Людей в них уже мешали разглядеть зажженные фары, а потому каждый автомобиль приобретал свое собственное выражение.
"Как же все запутано", - эта мысль крутилась в голове уже не первый час. Да что там... не первый день. А именно с того самого момента, как Ольга объявила о том, что выходит замуж. Казалось бы, тетя должна была порадоваться за племянницу (которая скорее годилась ей в сестры), нашедшую свое счастье и спокойствие после всех страшных событий, наполнявших ее жизнь последний год. Да еще и за какого мужчину! Генрих - давний знакомый Калиновской и... Интересно, а Ольга знает о том, что когда-то давным-давно было между Сумароковой и фон Велмергом? Вряд ли... Да и не в этом дело! Не из-за этого София чуть ли не потеряла сознание, услышав о помолвке.
Однако можно догадаться, что причина, по которой Софи оказалась против предстоящего брака, была весьма резкой. На этот факт указывало и то обстоятельство, что женщина решилась говорить не с племянницей, а ее избранником. С Генрихом София не контактировала долгие годы и связи с ним у нее не было. Но, как известно, отчаянные времена требуют отчаянных действий. А потому раздобыть номер мобильного телефона фон Велмерга не составило особого труда.
"Нам надо поговорить." примерно такого содержания была СМСка, пришедшая Генриху через пару дней после помолвки с неизвестного номера. За ней последовала вторая с адресом ресторана, датой и временем встречи. Соне не нужны были проблемы, но она еще помнила характер мужчины. Он должен был непременно прийти.
Сумарокова подняла бокал и сделала маленький глоток.
Вы знаете то чувство, когда оказываешься между двух огней? Чудесно... А вот теперь представьте, если огней не два, а, скажем, четыре? Или больше? Как вам ощущение? Вот-вот. И у Сони, которая всегда обладала железным самообладанием в стрессовых ситуациях, нынче сердце стучало так сильно, что каждый его удар отдавался глухой болью. Женщина чувствовала, что ей предстоит разрушить только возводящийся воздушный замок. Поверьте, худшего себе вообразить и нельзя, когда отбираешь чью-то надежду на счастья.
"Попала так попала", - Соня поморщилась так, словно проглотила здоровенную дольку лимона.
Еще никогда в своей жизни Генрих не был так счастлив, как сейчас. В его жизни была Ольга и что еще нужно для счастья? Ах да, она была беременно от него. Это его немного пугало, так как возраст Калиновской был все же опасен для подобного, но ведь Ольга такой уверенный и сильный человек, что переубедить ее просто невозможно. Да и Анна Изольдовна специалист со стажем, ей Генрих мог доверить (прокол с таблетками все же не ее, поэтому фон Велмерг был даже рад, что провизор аптеки напутала дозировки). Их роман развивался стремительно, хотя, если задуматься, то он начался еще двадцать лет назад и с учетом этого он плелся как черепаха. Каждый день он хотел проводить с ней, ее детьми, разве что кроме Владислава. Тот был копией своего отца, и общий язык они так не нашли. Что не удивительно, он слишком взрослый, чтобы встать на место своей матери и понять, что значит быть вдовой с тремя детьми и читать гадости о своей семье и самой себе в жалких газетенках.
После объявления помолвки с Калиновской прошло два дня, а Генрих был счастлив и взволнован, будто это произошло только что. Изменения в настроении были заметны и окружающим. Вере – его секретарше доставалось меньше и даже опоздания, которые были для нее такой же обыденностью, как приготовить завтрак сходили ей с рук.
Все это было ровно до того момента, пока Генрих не получил странное сообщение на мобильный телефон с незнакомого номера. Он понятия не имел, кто это был. Но он говорил, что нужно поговорить. Следом пришло еще одно сообщение с адресом ресторана, датой и времени встречи. Это заинтриговало фон Велмерга.
Генрих не был уверен, что все же стоит идти на встречу. Прозвонив номер, он естественно был неактивен.
«Что за детективные уловки?» - подумал он, разглядывая в очередной раз на экране своего мобильного сообщение.
Н следующий день после полученного сообщения, фон Велмерг все же решил отправиться на встречу, однако он решил, что в ресторане его вряд ли могут ждать неприятности, но все же сообщил Фридриху цель своего визита и место, где он будет. Кауфман проявил верх толерантности к подобному решению друга, но все же высказал ряд своих подозрений на этот счет. На все подозрения Генрих отмахнулся, мол он не сделал никому ничего такого, чтобы его увезли в лес и там и оставили. Хотя, был Владислав. Определенно оскорбленный не только им, но и жизнью молодой человек, лишенный должного внимания своего отца, а потому являющийся весьма агрессивным по отношению к окружающим его людям. Так сказать, представитель современной молодежи.
Подъехав к ресторану, Генрих подметил про себя, что он показался ему смутно знакомым, что-то из далекого прошлого. Но поскольку его интересовало то, кто же его вызвал странным способом для разговора, фон Велмерг поспешил войти в заведение. У менеджера ресторана, который его встретил, он узнал, за каким столиком его ожидают.
«Чувствую себя агентом ФБР, не меньше», - усмехнулся он, следуя за служащим ресторана.
Какого же было удивление мужчины, когда он остановился возле столика с Соней, так задумчиво крутящий бокал красного вина в своей руке.
- Благодарю, - протянул он менеджеру ресторана и после того, как тот удалился, скинул, снял пальто и повесил его напротив того места, где сидела Сумарокова.
- Ты пишешь детективы? – усмехнувшись, бросил он Соне, занимая место за столиком. – Удивлен, что ты решила меня вызвать подобным способом, неужели, что-то случилось, что надоедливому Генриху нужно было приехать? – немец сделал ударение на слове «надоедливый». Кажется, именно так она называла его, когда они имели счастье встречаться в молодости.
- Удивительно, что я раньше не догадался, не вспомнив этот ресторан. Кажется именно здесь мне, и сказали, какой я…впрочем, не будем о прошлом. – Фон Велмерг отклонился на спинку стула и сложив руки на груди стал разглядывать родственницу Ольги. – Так для чего же эта таинственность, Сонечка? Мы бы могли поговорить и в любом другом месте, почему здесь?
Боковым зрением видела, что к столику вслед за официантом идет тот, кого она ждала. Приближение неизбежного заставило Софию чуть больше развернуться к окну, в которое женщина и без того временами поглядывала, начать покачивать в руках бокал с вином и, в конце концов, придать себе вид крайней задумчивости.
Сумарокова не сразу перевела взгляд на Генриха, который присев на свое место, не преминул вспомнить ей все то, что когда-то происходило.
"Ах, Генрих...", - мысленно вздохнула Соня, наконец посмотрев на его лицо - такое счастливое и преобразившееся за последнее время. Видела ли она его когда-нибудь таким? ну, хорошо... Допустим, что особо близкое общение было только в молодости, но и тогда Генрих не сиял так, как сейчас. "И почему же роль палача выпала мне?" - с какой-то горечью, в которой была добрая доля отчаяния, подумала София. Это казалось своеобразной насмешкой Жизни, особой иронией, звучавшей теперь так гнусно и зло.
- Нет, рассказываю правду, - наконец проговорила женщина, заставляя себя улыбнуться. Просто, радушно, приветливо... да как угодно, лишь бы не печально. - Ты меня знал достаточно, чтобы понять, что подобный ход вполне в стиле Софии Сумароковой, - она приподняла бокал и, отсалютовав им мужчине, сделала маленький глоток.
- Боже, Генрих! - в сердцах рассмеялась женщина. - Неужели ты до сих пор держишь на меня обиду? За молодость и глупость? - бровки выгнулись аккуратной, удивленной дугой. - И ты совсем-совсем не рад меня видеть спустя столько лет? - нарочито игриво спросила она. - В пору, когда между нами произошел тот разговор, я была настолько глупой и самоуверенной... Хм, впрочем последнее нисколько не изменилось за все эти годы... Но тогда я позволяла себе играться чувствами мужчин, кидать, обижать их... И... Уж поверь, жизнь проехалась по мне от души за всех вас... обиженных и надоедливых, - Соня улыбнулась, слегка склонив голову на бок. Да... Сколько же лет прошло с их последнего, весьма личного и деликатного разговора?
- Считай эту таинственность и выбор этого места прихотью моей сентиментальности, - после короткой паузы продолжила женщина, поставив бокал на стол. - После второго замужества я стала крайне сентиментальной, - словно невзначай добавила она. Сумарокова очень внимательно, пристально смотрела на Генриха, как делала это всегда при важных разговорах с важными людьми.
- Но если отбросить в сторону все шутки и ужимки вежливости, то... - Софи сделала короткий, но глубокий вдох. - Нам действительно есть, о чем с тобой поговорить... - она слегка откинулась на стуле, положив сцепленные руки край стола и все так же не сводя взгляда с Генриха. Если он в свое время хорошо ее изучил, то прекрасно должен был знать, что это всего лишь стиль ведения серьезных разговоров Сумароковой, а никак не испытание или нечто подобное.
- Что-нибудь закажешь? - как же хотелось отсрочить момент, когда должна будет прозвучать вся правда. Как же хотелось максимально аккуратно и деликатно подойти ко всей этой теме. Но разве к такому возможно найти "нужную" подачу? Возможно ли к такому подготовить собеседника?
Улыбка Сумароковой показалась Генриху немного натянутой. Да и сама она держалась не так уверенно, какой он помнил ее многие годы назад. Все же, когда твое прошлое возвращается, это не всегда сулит что-то хорошее. Об этом подумал фон Велмерг сразу же после последующей реплики женщины.
- Возможно, - недоверчиво проговорил Генрих и слегка напрягся, после того как Соня отсалютовав ему сделала небольшой глоток красного вина.
Она рассмеялась, а ему все больше хотелось сжать ее горло и приказать сказать причину, по которой он сейчас не с Олей, а слушает долгую прелюдию к истинной причине встречи инкогнито.
- Жизнь научила меня тому, что когда твое прошлое возвращается, а особенно прошлое, которое не так уж и приятно, то ничего хорошего ждать не приходится, - Генрих пожал плечом, ни на секунду не расслабившись. За последнее время это самый неприятный вечер, во всяком случае, он думал так сейчас.
«Что ей нужно от меня? Неужели она собирается прочесть мне мораль по поводу беременности Ольги? Если так, то это не ее дело, а наше», - недовольно подумал он и выпрямился, а после сложил руки на столе, подобно тому, как это сделала его собеседница.
- Поразительно, - растягивая, проговорил фон Велмерг и уставился на то, как Сумарокова откинулась на спинку стула. – Думаю, что я предпочту сначала услышать все же причину, по которой ты выдумала столь сентиментальный способ приглашения на встречу, - съязвил Генрих. Ему совсем не нравилось, что Софи решила сыграть с ним в какую-то свою игру. – А то мало ли у меня пропадет аппетит, и я захочу скормить ужин официанту. – Генрих усмехнулся, хотя он был зол, и Сумарокова зная его довольно хорошо, должна была догадаться, что ей не стоит оттягивать суть разговора, так как фон Велмерг может действительно разозлиться.
- Итак, ты не пишешь детективы, а рассказываешь правду, - начал Генрих рассказ, который напрашивался сам собой. – В чем, правда, Сумарокова? Не испытывай мое терпение уже, я не хочу врать Ольге где я был, если мы здесь пробудем дольше того, что я рассчитывал.
Немец говорил жестко, ровно так, как разговаривал с подчиненными и теми, кто испытывал его терпение. И вряд ли он мог похвастаться толерантностью по отношению к тем, кто желал ему откровенно не самого лучшего. Ольга была единственная, ради которой он мог сдерживать не самые лучше черты своего характера, хотя прекрасно могла сорвать с него любую маску за секунду. Она имела над ним власть, а он не сопротивлялся. У него было все, что он хотел и отдавать это он никому не был намерен. Его главная проблема по имени Янек ушел с дистанции самостоятельно, и теперь все шло так, как хотел Генрих, ну а время, которое у них было отнято всего лишь выдержка, как у коллекционных вин.
Соня не сводила глаз с Генриха, во взгляде которого читалось явное желание если не убить, то изрядно покалечить неожиданную собеседницу, которая так дерзко, с его точки зрения, назначила свидание, а теперь тянула время, словно мальчишка, который тянул кота за хвост и явно наслаждался воплями несчастно зверя.
Да, он - Генрих фон Велмерг - ничуть не изменился: нрав был по-прежнему крут. Сумарокова никогда не могла этого выносить, часто срывалась, поскольку во многом была похожа на фон Велмерга. Может быть поэтому тогда случилось то, что случилось? Но ведь не это сейчас главное.
- Прошлое возвращается только в случае крайней необходимости, - парировала Соня. Было ли ей обидно, что она "не самое приятное" воспоминание в судьбе Генриха? Если быть до конца откровенной, то Сумарокова чувствовала угрызения совести за обиду, нанесенную сгоряча, но в остальном ей было совершенно все равно. И если бы не Ольга, то она вряд ли бы когда-то еще пересеклась бы с этим человеком один на один.
- О, я думаю, что официант не будет против такого подарка от щедрого клиента, - проговорила София тихо и вкрадчиво, не оставаясь в долгу за "остроумное замечание".
"Ты не выносим", - женщина старалась не сверлить Генриха взглядом, но это плохо получалось - она начала терять терпение, самообладание и была готова сорваться до ответной злобы и во взгляде, и в словах, и в поступках. Тем не менее было то, что удерживало ее сильнее стальных оков: жалость. Жалость к этому человеку, который двадцать лет шел к своему счастью и благополучию, словно путник в пустыне к желанному оазису. А теперь... теперь этот чертов оазис оказался всего лишь миражем, который вот-вот пропадет. И как же сообщить об этом измученному жаждой и дорогой? "С тобой невозможно говорить.... Это всегда было трудно. Не заставляй меня срывать, слышишь? НЕ ЗАС-ТАВ-ЛЯЙ!... Я все это делаю не из выгоды, дурень... Не для шутки, не для своего ущемленного самолюбия... Просто, если я промолчу будет хуже... слишком многим будет хуже", - Соня откинула с глаз прядь волос и, резко выпрямившись, подсела ближе к столу.
- Не выходи из берегов, фон Велмерг, - прозвучал тихий, но стальной голос, словно предупреждающе начинала рычать разъяренная, но пока держащая себя под контролем тигрица. - Если ты думаешь, что я спустя столько лет решила просто так встретиться с тобой с глазу на глаз, да еще в тайне от Оли, после вашей помолвки, то ты давно лишился здравого рассудка, Генрих, - Соня открыто и настойчиво продолжала смотреть в глаза мужчине, на всякий случай отставив в сторону бокал с вином. Мало ли что. - Я никогда не делала ничего просто так, Генрих. У меня на все есть свои причины, - взгляд слегка смягчился. София старалась, принуждала себя успокоиться. - Даже если он мне совсем не нравятся... - практически одними губами прошептала женщина, на мгновение отвернувшись от Генриха, чтобы посмотреть что там - за окном, в сгущающихся сумерках.
Сердце бешено колотилось в груди. Соня, подперев подбородок сцепленными с замок руками, еще сильнее сжала их... Так, что побелели костяшки пальцев. Женщина продолжала смотреть за окно.
- Ты не можешь жениться на Ольге, - слова прозвучали ровно. Голос не дрогнул, но в интонации не было ни одной эмоции. - Ты не можешь жениться на Оле, Генрих, - она сделала особый упор на это "не можешь", медленно переводя взгляд с улицы на мужчину. На лице не было ни улыбки, ни усмешки, ни издевки. Только какая-то непонятная грусть, боль, но вместе с тем и решимость раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.
Она предполагала, что сейчас может произойти. И если Генрих решит уйти, то у нее оставался в запасе довод, который непременно пригвоздит его к месту и заставит выслушать все до самого конца. Этим аргументом была Ольга и их совместный ребенок.
Генрих поедал женщину взглядом. Ему совершенно не хотелось терять время попусту. Тем более время, которое он может посвятить женщине носящей под сердцем его ребенка. Его любимой женщине. А вместо этого он сидел напротив одной из своих бывших, которая по стечению обстоятельств была родственницей его невесты. Это было единственное, что удерживало его здесь дольше, чем он хотел себе позволить. В какой-то момент он решил, что Сумарокова хотела просто проверить его, «на вшивость», так сказать. Но он ни на один миг не собирался отказываться от Ольги и уж тем более проявлять интерес к другой женщине. Свой выбор он сделал.
Сумарокова же вновь легко парировала его выпады, казалось, ее ничего не напрягало. Если бы Генрих только мог прочесть мысли своей собеседницы, то он бы понял, что это было совсем не так.
- Не уверен, что ему понравится, если я одену тарелку ему на голову, - ехидно улыбнувшись, отозвался фон Велмерг.
Разговор постепенно заходил в тупик из-за нерешительности Сумароковой и нежелания терпеть Генриха эту странную и мучительную паузу.
Мужчина хлопнул рукой по столу так, что бокал с красным вином подскочил.
- Если ты сейчас же не скажешь причину, по которой устроила сей спектакль, клянусь, Сумарокова я тебе потом покажу Вселенского масштаба, - тихо прошипел Генрих, почти не разжимая челюсти. Он был очень зол и едва сдерживался от того, чтобы не перевернуть стол, чтобы сократить расстояние. Безопасное расстояние для женщины от его гнева.
- Я терпеть не могу терять время, и тебе это прекрасно известно, а мое время ой как не дешево, Сумарокова, ой как не дешево и чем больше ты тянешь, тем оно дороже может тебе обойтись.
Соня говорила тихо, тембр ее голоса был стальным, это говорило Генриху о том, что она на грани того, чтобы не ответить на его рычание еще более громким и подобно разъяренной тигрице вцепиться ему в горло. Но мужчина не ощущал себя виноватым, напротив, сейчас он полагал, что это не в его интересах сделать так, чтобы он остался и дождался ответа.
- Не нравятся? – Генрих склонился над столом еще чуть ближе, он вглядывался в глаза Сони так, будто сжег ее на костре, как ведьму. – Сумарокова, если ты немедленно мне не скажешь, какого черта меня позвала сюда, устроив чуть ли не детективное расследование, я честное слово сделаю все, чтобы ты пожалела об этом.
Женщина открыто и настойчиво продолжала смотреть Генриху в глаза, но он не собирался смягчаться. Наконец, она отвернулась к окну, но фон Велмерг не собирался отводить своего взгляда. То, что Сумарокова пыталась оттянуть момент истины, теперь для него стало очевидным.
- Was? – от удивления Генрих даже перешел на родной язык, но после того, как женщина повторила свою фразу о том, что он не может жениться на Ольге, пришел в норму.
- С какой это стати я не могу жениться на Ольге? – мужчина поднял руку, чтобы подозвать официанта. – Бурбон, - сказал Генрих, не оглянувшись на подошедшего служащего ресторана.
До тех пор, пока официант не пришел обратно с бутылкой виски, Генрих откинувшись на спинку стула внимательно разглядывал Сумарокову. По его лицу пробежала угроза и недоверие. Плеснув себе немного в фужер, Генрих залпом выпил и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на сказанном ранее утверждением Сумароковой. Ослабив галстук, фон Велмерг вновь посмотрел на свою собеседницу.
- Прелестно, просто восхитительно, - голос фон Велмерга звучал зловеще. – Теперь, когда я уверен, что не придушу тебя при свидетелях, я желаю услышать все же развернутый ответ. Почему ты решила, что я не могу жениться на Ольге?
Отредактировано Генрих фон Велмерг (2013-10-28 18:58:32)
Вы здесь » Прогулки по Москве » -Архив игровых тем » - Ты пишешь детективы? - Нет, рассказываю правду.