Глаза Генриха потемнели, когда Ольга заявила ему то, что некоторыми часами ранее сказал Фридрих. Мужчина чувствовал себя идиотом. И почему? Потому что пытался решить что-то за другого? Он любил контроль, и когда что-то шло вразрез с тем, что он запланировал, это выбивало его из колеи. Ольга не унималась, била его в самое больное. Фон Велмерг вытянул губы в тонкую линию, что свидетельствовало о крайней степени негодования.
- Потому что я привык решать это самостоятельно, - без эмоций отозвался мужчина. – А ты заставляешь меня с каждым днем сомневаться в своих решениях, это обескураживает меня, ломает все, что я когда-то для себя запланировал. И хуже всего, что мне нравится, что ты меняешь меня.
Ольга закричала о своей самостоятельности и фон Велмерг не может не закатить глаза. Калиновская была единственной женщиной, которую ему так хотелось удержать. Другую он бы просто послал. И даже бы ездить искать не стал. Ради нее он мог поступиться своими принципами.
На его слова любви Ольга распылилась еще больше и одернулась, когда Генрих стал разводить ее ноги. Мужчине стало обидно. Он хотел отстраниться и развернувшись уйти. Он так искренне признался ей в своих чувствах, а она не поверила, что вызвало в нем злобу. Его карие глаза подобно углю сияли, вглядываясь в лицо Калиновской. Она язвила. Назвала его доктором, и упомянуло о приеме. Генрих усмехнулся и лишь поморщился, когда Калиновская укусила его за мочку уха.
- Пожалуй, Ольга Дмитриевна, в прошлый раз я упустил один нюанс, который необходимо проверить прямо сейчас! – Голос Генриха звучал угрожающе и в то же время в нем угадывались нотки игры.
Подняв Ольгу, все еще удерживая ее за руки, мужчина повернул ее к себе спиной, заводя одновременно руки женщины вновь за спину. Генрих чуть склонился и прошептал Калиновской на ухо:
- Раз уж Вы говорите, что любви не существует, а Вы не маленькая девочка, то мы можем выполнить полноценный осмотр прямо здесь. Вы же так любите командовать, не так ли? – Одновременно с этим, Генрих снимал с себя свой галстук. Что-то пошлое, но одновременно с тем ужасно желанное витало в воздухе, и ведь он бы мог быть с ней куда нежным, но она сбежала утром от него.
Мужчина связал руки Калиновской и после этого развернул ее к себе лицом. Он обхватил ее лицо обеими руками и вновь впился своими губами в ее. Он перехватил ртом воздух и вновь всмотрелся в лицо женщины. Его взгляд отражал желание и вот уже он прижимает Ольгу своим телом к столу, а сам расстегивает пуговицы на ее блузке одной рукой, а второй удерживает ее за волосы, заставляя чуть прогнуться назад, давая ему больше доступа к телу. Генрих прокладывал цепочку поцелуев от подбородка, до груди Ольги, одновременно лаская ее свободной рукой.
- Начнем с обследования груди, - тихо прорычал он и выхватив сначала одну, а затем вторую грудь Ольги из чашки бюстгальтера. Генрих поглаживал грудь Ольги, тяжело выдыхал. – Ты так вкусно пахнешь, Оленька! – еще тише проговорил он, покусывая затвердевшие соски Калиновской.
В какой-то момент, Генрих резко перехватывает женщину и поворачивает ее к себе спиной. Он вновь вжал женщину в стол телом и задирал ее юбку. На ней черные капроновые колготки. Не задумываясь, он накручивает посильнее огненно-рыжие волосы  Ольги на свою руку, и вынудил ее опуститься на стол.
- Ты очень красивая Оленька, но ты такая вредная, ты кричала на меня, - Генрих легонько шлепает Калиновскую по попе и разрывает ее капроновые колготки, а следом и трусы. – Надеюсь, что они не были твоими любимыми, - ласково шепчет он. – Теперь, мы проверим еще раз то, что проверяли в прошлый раз.
Генрих раздвигает ноги Ольги коленом и проводит свободной рукой по ее позвоночнику ниже к пояснице, по ягодицам и вводит в женщину средний палец. Он замирает. Все, что происходит сейчас как гром среди ясного неба, но он хочет закончить начатое. Мужчина ласкал Ольгу изнутри, но не торопился войти сам. Он выпускает волосы женщины из своей руки и притянул Калиновскую к себе спиной. Его возбужденный член упирается в ее ягодицу. Одной рукой он обнимает женщину за грудь, а второй стал ласкать ее клитор.
- До сих пор не веришь в мои чувства? – прошептал он ей на ухо и чуть прикусил мочку. – Я так хочу тебя, Оленька…- Его средний палец вновь проник в женщину, к нему присоединился указательный, теперь его движения были настойчивее, ощущая влагу внутри.