Когда Ростислав Всеволодович спешно и теряя достоинство покидал в пятницу комнату сына, он в очередной раз подумал о том, что заключать ребёнка под стражу в собственном доме было опрометчивым решением. Ибо воля отца уже сдавалась под мощным напором экологических лозунгов и лекций про белых медведей и снежных барсов. Проведя под одной крышей с Велимиром всего три недели, он начал понимать своего лучшего друга Толика, в миру Анатолия Павловича, ректора несчастного РХТУ. Или несчастного ректора РХТУ. Ростислав ещё не определился. Кстати, именно с ним Орлов-старший расслаблялся перед обедом со стаканчиком превосходного коньяка и деликатесной сырной нарезкой.
- В общем, выписали нам штраф на двадцать тысяч, - Анатолий Павлович негромко стукнул фужером по бокалу друга и сделал глоток, одобрительно кивнув головой. - Спасибо тебе, если б не предупреждение, влетели б мы по крупному.
- Обращайся в любое время, ты же знаешь, я всегда рад помочь.
- Да, - протянул ректор. - Кстати, о помощи. Что там со всадником Апокалипсиса? До меня дошли слухи, что он собирается в экологическом форуме принять участие? Вот думаю, сразу мне пойти подать заявление об уходе или помучиться ещё?
Ростислав рассмеялся и снял со спажки кусочек бри.
- Курсовую пишет, - прожевав, ответил Орлов. - И тезисы мне на ночь читает. А мне потом кошмары снятся с участием моржей и тюленей. Про форум мне Захар рассказал, просил за Мира, сказал, что это хорошая идея переключить его внимание на что-то менее разрушительное.
- Захар? - приподнял брови Анатолий Павлович. - Мельников? Там что, всё так серьёзно?
- Любовь у них, - тяжело вздохнул Ростислав Всеволодович. - И не спрашивай, как я к этому отношусь. Но Мир его слушается и в рот заглядывает, просто удивительно.
- И ты решил, раз сам не можешь на него повлиять, сделать это через его любовника. А что? Отличная идея! Может, хоть кто-нибудь мозги ему вправит. Так что ты хочешь, чтобы я его на форум записал?
- Ни в коем случае! - запротестовал Ростислав, разливая коньяк. - Никакого блата, пусть работает. Если они напишут действительно хорошую работу, тогда пусть едут, но исключительно на равных условиях.
- Ты сомневаешься, что у твоего сына будет лучшая работа?
- Толь, - скептично отозвался Ростислав. - Он меня заставил связаться с экологом "ГазПрома" и попросить у него сведения о "Приразломной".
- И что? Дал сведения?
- Обещал показать отчёт. Если я ему уступлю Бенуа вне аукциона и со скидкой, - хмыкнул Ростислав и поднялся. - Пошли в зал, а то Люда ворчать будет. И кстати, я пригласил Захара на обед.
- О, так у вас настолько всё серьёзно? И когда свадьба? Кто будет в платье? Мир?
- Толя! - укоризненно взглянул на друга Орлов.
- Да шучу я, - рассмеялся Логинов. - Ты же знаешь, мне всё равно с кем спит мой крестник, главное, чтобы он мне преподавателя перспективного не испортил.
- Он обещал быть благоразумным.
- Благоразумие и Велимир? Звучит как благополучное разрешение экологического кризиса, так же неправдоподобно.
Беседу прервал дверной звонок, и Орлов, оставив друга, заспешил к входной двери, которую уже открыла домохозяйка.
- Захар, добро пожаловать, - он протянул руку для рукопожатия, краем глаза отмечая нарисовавшегося за спиной сына.

Мир с некоторым волнением проследил за приветствием отца и любовника и облегчённо вздохнул, когда папенька кивнул, улыбнулся и заверил Мельникова, что: "нет-нет, ничуть, вы точно ко времени, Захар".
Орлов-старший очень не любил не пунктуальных людей.
Сам Велимир поздоровался хоть и тепло, но сдержанно, ограничив телесные контакты простым рукопожатием. Конечно, он не удержался от того, чтобы ласково провести большим пальцем по ладони Мельникова, но прекрасно понимал, что проявлять большие чувства при родителях не стоит.
А потом преподавателя с почестями и конвоем в виде Мира, блокирующем пути к отступлению проводили в гостиную, где их уже ждало всё семейство Орловых и Анатолий Павлович Логинов. Последний пребывал в благодушнейшем настроении после трёх рюмок коньяка и встретил своего подающего надежды сотрудника тихой репликой, предназначенной только для Захара:
- А я вас предупреждал, не лезьте к змею, вцепится, будет душить до смерти. Я же его с самого роддома знаю, - печально вздохнул Анатолий Павлович и уступил место Людмиле Велимировне.
Госпожа Орлова, облачённая по случаю торжества в чёрное коктейльное платье со строгим силуэтом и изящной золотой вышивкой, кокетливо подала руку для поцелуя и подхватила немного растерянного Захара под руку. Представила по очереди своих детей: Всеволода "очень приятно познакомиться, зовите меня Слава", миловидного, но достаточно типичного подростка с длинными руками и ногами и предательским прыщиком над губой, неумело замазанного тональным кремом старшей сестры, и Милославу "а я Мила", красивую, эффектную брюнетку в жемчужно-голубом платье.
Выполнив роль хозяйки, Людмила увела Мельникова к большому столу на подиуме, где под стеклом была разложена та самая коллекция, которую семья Орловых презентовала Историческому музею.
- Вы просто обязаны оценить историческую ценность этой находки, Захар! - а ещё Мельников был просто обязан узнать маниакальный блеск в глазах и нездоровое воодушевление, с которым Людмила Велимировна описывала каждый выложенный на зелёном бархате черепок или бусинку. Ибо кто-то очень близкий ему с таким же восторгом рассказывал про жуков и галапагосских игуан. - Вот Велимир не замечает вообще ничего, что не двигается и не находится на грани уничтожения, - с улыбкой посетовала она, - а Ростислав, если оно не покрыто толстым слоем золота с бриллиантами. А ведь это наша история! Наша! Славянская! Посмотрите! - Людмила открыла стекло и забрала небольшую подставку, на которой располагались крупные подвески. - Какая работа, какой тонкий, изящный рисунок, а ведь у наших предков не было ни микроскопов, ни технологий, и современные ювелиры, обладая тем же набором инструментов, что и древние мастера, не могут повторить даже приблизительно их работы. Как они это делали? Их знания, умения, всё сокрыто в этих неказистых и примитивных на вид находках, и мы просто обязаны оберегать нашу историю.
О черепках госпожа Орлова могла говорить столько же, сколько её сын о новозеландской киви. Которая была не фруктом, а исчезающей, нелетающей птицей.
- Добро пожаловать в нашу семью, Захар Андреевич, - широко улыбнулся Слава, проходя мимо преподавателя в столовую. - Вы не волнуйтесь, у нас все немножко тронутые, но мирные. Кроме Мира, - рассмеялся мальчик. - Вот он у нас буйный.
Столовая сверкала стразами Сваровски и бело-золотым декором на скатертях и стульях. Серебряные столовые приборы и фужеры для вина, украшенные настоящими сапфирами,  вызывали даже у законопослушных граждан желание что-нибудь украсть. Торжественные обеды в семействе Орловых были роскошным мероприятием, попасть на которые непосвящённым было невозможно, и проводились регулярно с самого первого дня образования. Только тогда ложки были подешевле и бокалы стеклянные из Гусь-Хрустального. 
- Вилка для салата, для рыбы и вилка для горячего, - тихо и быстро произнёс Велимир на ухо Захару, отодвигая тому стул у его места. - Наверху приборы для десерта, сбоку тарелка для пирожков и нож для масла, самый большой бокал для воды, в остальные вино тебе нальют сами. И не забывай вставать, если вдруг маме или сестре приспичит выйти.

А в целом, несмотря на внешний лоск и аристократический антураж, атмосфера за столом царила весьма свободная и доброжелательная. Обеденный стол у Орловых был круглым, так что почти получилось заседание рыцарей короля Артура. Только во главе сидел Ростислав Всеволодович, по левую руку от него супруга, а по правую старший сын, Захара посадили рядом с Велимиром, дальше расположился Слава, Милослава и замыкал круг Анатолий Павлович, громко пошутивший, что ему как обычно досталось место между двух прекраснейших роз.
И вот здесь паршивая овца семейства Орловых почувствовала, что впервые за почти месяц она оказалась в центре внимания огромного количества людей, так удачно оказавшихся в одном месте в одно время. Терпеливо дождавшись, пока все рассядутся и положат на тарелки великолепные закуски, привезённые либо из-за границы либо искусно приготовленные специально приглашённым для обеда шеф-поваром одного из известных французских ресторанов Москвы, Мир набрал в лёгкие побольше воздуха и  начал:
- Дядя Толя, а вы видели тему моей курсовой работы.
Анатолий Павлович, знающий Орлова с роддома, мгновенно почувствовал нехорошее и напрягся.
- Я видел, - сдержанно и осторожно ответил он, тщательно прожевав королевскую креветку в пивном тесте. - Фёдор Николаевич мне лично принёс твоё заявление.
- И что вы думаете?
- Он думает, как прекрасно, что в Арктическом шельфе не водятся слизни, - под нос пробурчал сидящий рядом с Захаром Слава. Душераздирающая история о миграции брюхоногих моллюсков психически травмировала всех членов семьи Орловых и их близких друзей.
Милослава тихо и культурно рассмеялась в салфетку, тщательно прикрывая рот.
- Думаю, что твой руководитель лучше осведомлён о тонкостях работы, тем более я полностью доверяю его профессионализму, так что лучше пусть Захар Андреевич расскажет нам о ней, - выкрутился Анатолий, спихнув всё на Мельникова. 
- Ох, Захар Андреевич, - Людмила Велимировна перевела взгляд на преподавателя. - Расскажите мне об этой работе, а то я последние дни занималась коллекцией и совсем не уделяла время сыну. Я надеюсь это законно? - она укоризненно посмотрела на сына. - Ростислав рассказывал мне о каком-то форуме, это что-то вроде акции протеста? Я надеюсь, Велимир не собирается снова переодеваться белым медведем и приставать к прохожим?

Отредактировано Велимир Орлов (2013-12-01 03:55:34)

Велимир же скромную жизнь и стандартную двушку в панельном доме застал лишь в самом нежном возрасте, поэтому с трудом вспоминал о тесных комнатах и отсутствии домработницы. Он уже настолько привык к подлинникам Ренуара, итальянскому мрамору и турецким коврам что даже и не подозревал, какие чувства испытывает сидящий рядом Мельников. Он бы посмеялся, узнай, как страшится Захар разбить что-нибудь, так как собственноручно, правда, не без помощи брата, отправил на свет иной несколько уникальных фужеров ручной работы. Маленький Велимирушка тогда очень сильно возмущался, что за такую цену могли бы придумать и небьющиеся бокалы. Неторопливые беседы, шутки и анекдоты, которые периодически выдавал Анатолий Павлович, напомнили Миру, что последнее время он слишком часто встречался с семьёй лишь по не самым приятным поводам, вроде приводов в полицию. Поэтому он исполнил свой гражданский долг с жаром рассказав всем об арктических моржах и угрозе экологии в случае разлива нефти на "Приразломной" и... на этом успокоился, поддерживая беседу и рассказывая забавные случаи из студенческой жизни, особо не портя аппетит окружающим.
- Да, мы, пожалуй, пойдём, - Мир снял с колен салфетку, свернул её и аккуратно положил справа от тарелки. - Спасибо, мам, за прекрасный обед.
- Крокодилу своему фруктов возьми, - Ростислав Всеволодович протянул ребёнку пустую тарелку.
- Папа очень любит Гену, - усмехнулся Орлов, накладывая с общего блюда горку фруктов приличного размера. - Просто боится в этом признаться.
- Захар, надоест слушать про моржей, приходите в бильярдную, поиграем.
- Обязательно, - Мир схватил своего преподавателя и уволок из столовой на второй этаж, в свою комнату.
В коридоре их почти сшиб с ног ураган, который то распадался на три отдельные составляющие, то вновь сбивался в бело-чёрный комок. Мир пригляделся и выхватил из общей кучи извивающегося французского бульдога, который неистово вилял хвостом и пытался дотянуться до Орлова длинным языком.
- Это Китоврас, сокращённо Кит, Рас, ну, или Морда наглая подойди немедленно сюда! - он опустил пса на пол и погладил двух мопсов. - А здесь у нас Велес и Алконост. На торжественный обед их не пустили. Как и Гену, - вздохнул он и водворил собак обратно в комнату к родителям.
Оказавшись у себя, он пропустил Захара вперёд ,поставил на столик тарелку с угощением для игуаны и стремительно пересёк расстояние, отделявшее его от любовника, обнимая того со спины и утыкаясь носом в шею.
- Наконец-то мы остались они, - шепнул он, лизнув преподавателя за ухом. - Как же я соскучился.

Отредактировано Велимир Орлов (2013-12-02 02:02:44)

- В честь славянских божеств, - пожал плечами Велимир.  - Мама любит древних славян. Ну, ты уже заметил.
Орлов усмехнулся, пропуская преподавателя в комнату. Маниакальная привязанность в их семье было обычным делом, которая передавалась по наследству. И распространялась она не только на вещи или культуру, но и на людей. На детей. На любовников.
Мир страстно ответил на поцелуй, до боли сжимая пальцы на плечах и с силой проводя по спине, будто пытался ногтями разорвать ткань рубашки. Ему было мало дела до сидящих внизу родственников, собачек и даже Гены: он ждал этого целую неделю и не собирался выпускать свою жертву из объятий живой.
- Не знаю, - между поцелуями выдохнул Мир. - Папенька сказал минимум месяц, но он может и передумать. Кстати, он лишил меня половины карманных денег. Придётся сократить расходы.
Орлов настойчиво подталкивал Мельникова к кровати, расстёгивая пуговицы как свои, так и преподавателя, путался в узлах галстуков и нетерпеливо шипел в губы, пытаясь добраться до обнажённой кожи.
- Выйду на свободу - неделю из постели не выпущу, - жарко прошептал Мир на ухо Захару, заваливая того на кровать.
Части его костюма в беспорядке валялись на полу, а сам он остался лишь в расстёгнутых  штанах, успев по дороге как-то избавиться даже от носков.
- Что желаете послушать в начале, Захар Андреевич? - он насмешливо взглянул на преподавателя, оседлав бёдра. - План или цели исследования?

В своём любимом Мельникове Велимира привлекала та лёгкость, с которой он будто змей кожу скидывал внешне неприступную холодность и строгость скучного преподавателя, превращаясь в страстного и сексуального демона. У Захара были ограничения и табу, но мало, поэтому они успели попробовать несколько весьма интересных и возбуждающих вещичек, прежде чем громко и со вкусом разругаться. Как и белоснежный хлопок выходной сорочки, повинуясь движению ладони Мира спускался вниз, обнажая прекрасное тело, так и воспитанная серость слетала, спасаясь от жадных и требовательных поцелуев студента.
- Я собираюсь быть очень плохим и распутным мальчиком, - со смешком отозвался Орлов, поддаваясь преподавателю. - Накажи меня.
Он призывно взглянул на Мельникова, спихнув на пол несколько законодательных томов. Толстый ковёр заглушил звук падения, но Миру было плевать на книги.
- И план, и цели и первую главу? - последнее слово смазалось на резком выдохе, когда горячий язык влажно прошёлся по возбуждённому члену. - Всё или ничего, Захар Андреевич? - насмешливо спросил он, откидываясь на подушки и давая преподавателю делать всё, что заблагорассудится.
Естественно, Мир запасся всем необходимым. Глупо было ожидать, что заманив жертву в своё логово, он отпустит её целой и невредимой. Мир готовился с самого утра, раскладывая все необходимые принадлежность в разных стратегических местах, откуда их можно было с лёгкость вытащить. Хотя именно этот чёрный флакончик он держал под подушкой всегда. Для всяких неприличных вещей, о которых вслух говорить возмутительно и непристойно.
- Я даже повесил на дверь табличку: "Не беспокоить", - рядом с Мельниковым приземлилась небольшая бутылочка, упаковка презервативов и пачка бумажных салфеток. - И здесь прекрасная изоляция, так что можешь не стесняться.

- Видишь, какой я у тебя умный и предусмотрительный, - Мир потянулся вверх, обхватывая преподавателя за плечи и прижимаясь к нему грудью. - Самый лучший, - прошептал он на ухо. - Ты такого больше нигде не найдёшь.
Мир чувствительно прикусил мочку, улёгся обратно и с силой провёл пальцами по рукам от плеч до запястий, царапая кожу и оставляя красные полосы. Кажется, Захар Андреевич настолько соскучился по своему драгоценному студенту, что собрался его тщательно и со вкусом изнасиловать. Что ж, Мир никогда не был против смены ролей, хоть и предпочитал активную роль в сексе. Но сейчас, после этих месяцев разлуки, он был готов на всё.
- О да! - с придыханием протянул Орлов. - Бери меня всего!
Вся жизнь - как сцена, разница была лишь в количестве зрителей и рейтинге спектакля.
Он обхватил ладонями руки Мельникова, забрал флакончик со смазкой и открыл крышечку, выливая на пальцы преподавателя смазку.
- Всё зависит от того, как разместить, - он облизал нижнюю губу, размазывая смазку по коже. - Зато в углу удобно упираться руками о стены. И подставляться, правда? Представь, - его голос снизился до завлекающего шёпота. - Ты ставишь меня в угол, надавливаешь на плечи, заставляя наклониться и упереться руками в стену. Я широко раздвигаю ноги, открываясь твоему взгляду так, как не видит меня никто, и ты с размаху шлёпаешь меня ладонью по ягодице, оставляя красный отпечаток своей ладони. М-м-м? - Мир хитро посмотрел на Мельникова. - Всё ещё не хотите ставить меня в угол, Захар Андреевич?   
Громкий чих из угла, где стоял аквариум, несколько смазал театральность и экспрессию речи Мира. Гене было всё равно, чем занимается хозяин, он продолжал жевать манго и очищать организм от излишков соли. Орлов покосился на игуану и, закрыв ладонью лицо, рассмеялся.
- Я его выселю отсюда.

- Завидуешь? - тихий смех перешёл в протяжный стон и окончился сдавленным оханьем, когда отвыкшее уже от вторжения тело чувствительно и даже немного болезненно отреагировало на движение любовника. - Я подарю тебе самый лучший матрас, экологически чистый, - с более громким стоном Мир уткнулся в подушку, сдерживая бёдра Мельникова руками и давая себе передышку. - И себя бонусом к нему. Можешь трахать меня на нём сколько угодно.
Мир счастливо жмурился и подставлялся, выгибаясь и довольно громко постанывая от нетерпения: горячее, сбивчивое дыхание преподавателя, его жадность и страсть говорили о полной и безоговорочной капитуляции. Велимир получил своего аспида в полное распоряжение и собирался использовать с таким трудом добытое счастью по максимуму.
- Надеюсь, ты помнишь, что здесь отличная звукоизоляция? - вернул реплику Орлов и сильнее прогнулся. - О, да! Не останавливайся, ну же!
Сейчас Миру было глубоко всё равно на родителей, ректора собственного вуза, маменькиных собачек и даже Гену, который затих в своём аквариуме. Орлов очень долго и настойчиво шёл к этому, и не собирался отвлекаться ни на секунду. Он только шипел и вздыхал, отзываясь на толчки и движение члена внутри себя, иногда сбиваясь с ритма и недовольно ворча, подстраиваясь снова, делая проникновение максимально приятным для себя.

- Это обещание? - Орлов подставился под укусы, довольно улыбаясь. - Я не против.
Ему совершенно не было страшно ходить враскорячку. В какой-то степени это даже было приятно. Каждое движение отзывалось в памяти сладкими воспоминаниями, и тогда боль перетекала в возбуждение.
- Скучал ведь, змеюка, - тон был сытым, как у питона, добравшегося до гнезда птиц и стащившего из него все яйца. - Не отпущу. Ни за что!
Потом стало не до слов. Даже если и хотелось что-то сказать, то короткие слова срывались резкими вздохами и оканчивались рваными стонами, в такт движениям преподавателя. Совсем заткнуть рот Велимиру можно было одним лишь способом. 
- Фа-а-ак, - аристократический лоск слетал, как одежда. Но Мельников был не учителем русского, а права. Поэтому... - М-м-м... Твою мать, быстрее!
Мир выгнулся, ещё больше подставляясь и приподнимаясь так, чтобы член любовника задевал простату, это было не просто, и ощущение периодически пропадало, заставляя Орлова материться и с силой подавать назад, насаживаясь. А иногда чувства становились настолько сильные, что он вжимался грудью в матрас, комкал простыню, и сдавленно шипел в постель, вперемешку со стонами и ругательствами.
- Да, чёрт! Сделай так ещё раз! - он поднялся на колени, прижимаясь спиной к влажной груди преподавателя и накрывая его скользкие пальцы своими, обхватывая и направляя, повторяя предыдущее движение вдоль головки.