На привычное недовольное шипение и раздражённое дёргание хвостом, Мир только улыбнулся и отстранился, поднимаясь на ноги.
- Ещё и с моей матерью? - приподнял он брови, делая шаг назад и скрещивая руки на груди.
Эйфория от встречи с Захаром отодвинулась на задний план после слов преподавателя. Оказаться в пентхаусе на Смоленке Мельников мог только по личному приглашению Орлова-старшего, иначе дворецкий в холле, не бабуля-божий одуван, как в обычных московских многоэтажках, а крепкий и полный сил мужчина с тревожной кнопкой и отрядом охранников за спиной, не пустил бы незваного гостя дальше входных дверей. А для этого им нужно было как минимум поговорить. 
- Ну ладно, - еле слышно процедил Велимир сквозь зубы. - Я тебе ещё устрою бант из галстуков.
- Не беспокойся, моя мама культурная и воспитанная женщина, и она в курсе, что я гей, ага.
Мир оглядел гостиную, будто увидел её в первый раз: лепнина под потолком, золотая отделка, тяжёлые пурпурные бархатные шторы и мягкая мебель, стилизованная под дворцовые ансамбли. Он помнил, как мать сама подбирала интерьеры, носилась по всей Европе за лучшими образцами и травмировала ремонтную бригаду многочасовыми лекциями о качестве паркета, многообразии его видов и тонкости укладки, дабы предупредить деформацию и порчу. Мускулистые потные самцы, молча пили предложенные им элитные сорта чая и кофе, жевали итальянскую салями и голландские сыры, и нервно косили одним глазом в сторону хозяйского сына, не спускавшего с них пристального, наполненного сексом и непристойностей взгляда, а вторым - в сторону Людмилы Велимировны, с увлечением демонстрирующей образцы досок из реставрирующегося дворца графа Орлова. Не их родственника, а другого Орлова. Который был замечен в компрометирующих связях с императрицей Екатериной Великой. Стоило ли говорить, что ремонт был закончен в рекордные сроки.
- Знаешь, мне кажется, что у меня в комнате будет намного удобнее работать, - он помахал указательным пальцем у себя над плечом, - а то тут как проходной двор, да и стола нормального нет. Обещая не приставать, - Велимир вскинул руки, пресекая угрожающие брызги ядом.
"В первое время".
Комната Мира была на втором этаже, с просторным балконом и видом на Москву-реку. В целом, Орлов любил своё жилище, за которую выдержал с матерью нешуточное сражение. Людмила Велимировна хотела обставить её в едином стиле со всей остальной квартирой, а Мир категорически не желал превращать спальню в филиал Эрмитажа, после многочасовых жарких споров сердце матери не выдержало и дрогнуло, сдаваясь под натиском любви к отпрыску. Поэтому Велимировское убежище единственное в двухэтажных апартаментах было пригодно для жилья. С его точки зрения.
- Прошу! - жестом хозяина Мир распахнул дверь и впустил Мельникова в свой приют юного эколога.  -  Я за чаем.
И оставив Захара осматриваться в новом месте, он умчался на кухню, сделать ещё горячего чая и забрать манго для Гены.
Комната у любителя природы была... зелёной. В прямом смысле этого слова. В выдержанных традициях экостиля. Огромное панно из фотообоев на стене за двуспальной кроватью с изображением залитого солнцем ручья в густом лесу, напротив отделанная бамбуком стена с небольшими рамками, в которых были закреплены образцы минералов, и большой телевизор на ней. Под ним длинный комод из ротанга с несколькими отсеками и полками. В углу, в кадках стояли небольшие деревья и фикусы, а между ними пристроился Геннадий в хрустально-чистом террариуме на высокой подставке. На паркетном полу росла трава. Точнее, там лежал ковёр, но цветом и фактурой он напоминал сочную зелень летней лужайки. Стоило ли говорить, что мягкое, пушистое покрывало было приятного салатового оттенка, как и подушке, раскиданные в изголовье кровати.
-  Я вернулся! - оповестил Велимир, затаскивая в комнату поднос с горой посуды.
Помимо двух чашек с чаем, там ещё стоял большой дополнительный чайник для второго круга, тарелка с выпечкой, блюдце с горьким шоколадом, блюдо с нарезкой и хлебом, две креманки с салатом, а также большой пучок Ромэна.

Отредактировано Велимир Орлов (2013-09-14 21:02:31)

- Скучал? - Велимир проследил, как Гену посадили обратно на толстый сук в террариуме, и пересёк комнату, заворачивая за угол.
В первоначальном варианте жилплощадь представляла собой огромный квадратный зал, но по настоянию Мира её разделили, отведя почти треть под ванную комнату, и между новой стеной и окном образовался небольшой закуток размером с маленькую комнату в обычной хрущёвке. Туда поставили огромный письменный стол с полками для книг и симпатичный диванчик, на котором и разместился преподаватель.
Мир вручил Мельникову креманку с салатом и вилку, а сам забрал манго и Ромэн.
- Геныч! - бодро воскликнул он. - Ужин! 
Орлов выложил фрукты в чистую миску, ставя её в угол террариума, и рядом специальными зажимами закрепил пучок салата, чтобы игуана могла самостоятельно отщипывать кусочки зелени.
- Салат есть отказывает, гад, - сообщил он Захару, с размаху плюхаясь в кожаное офисное кресло напротив дивана. - Скучает по дому и переживает, лопает одни фрукты, а ему их много есть нельзя. Зелень кое-как жуёт только после сладкого, а они снижают усвояемость кальция и белка из основной пищи, - вздохнул он и потянулся к чашке с чаем. - Первые дни, как я вернулся, вообще только на коленях ел, боялся, что опять уеду. Вот говорят, что рептилии тупые и ничего не соображают, а они умные. Скучают.
Мир вздохнул и откусил от кусочка шоколада. Собственно говоря, скучал и он сам, в первые дни запихивая в себя еду через силу, сказывался стресс от посещения мест совсем от родного дома отдалённых, потому что в какой-то момент, когда судья обдумывал наказание, он по настоящему, до дрожи и ледяной испарины испугался, что его всё-таки посадят. Но нет, папины деньги оказались волшебными даже в далёкой Франции.
- Ну, так что, - Велимир внимательно посмотрел на любовника. - Не хочешь мне ничего рассказать? Про моего папу?

Отредактировано Велимир Орлов (2013-09-15 00:10:54)

Вообще, не смотря на страсть к общению и огромного количества знакомых, Велимир довольно тяжело сходился с людьми близко. Друзей, настоящий, близких, лучших, у него было по пальцам одной руки пересчитать. А ещё сложнее он влюблялся, потому что слишком сильно переживал это чувство, и человек, которого он пускал всё же в своё сердце, буквально становился центром вселенной Велимира Орлова. Ради неё он мог свернуть планеты с орбиты и загасить звёзды. И тем больнее было безразличие и равнодушие любимого человека. Как ушат ледяной воды в разгар жаркого дня.
Мир поджал губы и стиснул челюсти, кидая на Мельникова злобный и ненавидящий взгляд.
- Может, ты прекратишь? - резко спросил он. - Достало уже! Задолбал ты меня своим грёбанным притворством!
Ничего не изменилось за эти недели. Все такой же безразличный вид и якобы профессионализм. С грохотом опустилась на дубовую столешницу кружка, и Мир поднялся, отталкивая кресло на колёсиках, с шумом врезавшееся в батарею. Ярость душила, и хотелось только одно, врезать со всей дури по этой красивому, лицемерному лицу. Орлов вытащил из подставки ручки, схватил заявление и размашисто заполнил его, записывая первую же попавшуюся на глаза тему.
- Держите, Захар Андреевич, - листок полетел в сторону преподавателя. - Методичка с рекомендациями и новыми требованиями у меня есть, а список литературы и план я составлю сам, в ваших услугах по этой теме я не нуждаюсь. Если это всё, - Велимир гордо вскинул голову, разрешая яду и льду стекать со своих губ, - то позвольте больше не задерживать вас, Захар Андреевич, и прошу прощения, за то, что вынужден был занять ваше свободное время. Надеюсь, вы помните, где выход, - холодно процедил старший сын семьи Орловых и, развернувшись на пятках, с напряжённой и идеально прямой спиной, скрылся на лоджии.
Больше находится в одной комнате с любовником у него не было сил, а зная собственный характер, Мир побоялся наделать глупостей, поэтому предпочёл оставить Мельникова, предоставив ему самому решать, что делать.

Когда Захар не зашёл на лоджию, а повернул в сторону входной двери, сердце больно сжалось и кольнуло в груди, от чего пальцы сжались на поручне до боли и побелевших костяшек. Но останавливать Мельникова Мир не стал, как тяжело не было. Однако преподаватель вернулся, и только судорожный выдох мог показать, насколько паршиво Велимир в действительности себя чувствовал.
- Можешь оставить её себе, - тихо отозвался он, не отрывая взгляда от прогулочного корабля, плывущего по реке. - Я серьёзно, это же Шотт, лучшая косуха в мире, а тебе она очень идёт. Никто даже не узнает, что это моя, на ней же не написано.
В этом был весь Орлов, готовый отдать любимым людям всё и чуть больше. Искренне. Даже не задумываясь о цене подарка.
- Волновался? - усмехнулся он и всё-таки повернул голову, посмотрев на Захара. - Прости, я разозлился, когда ты меня оттолкнул и хотел отвлечься. Ну а там я ступил, потому что не понял, что закричал куратор по-французски. Не, я, конечно, знаю французский и очень хорошо, но иногда бывают косяки. И полицейские там не то, что у нас. Здоровые, обученные качки. Да, было страшно.
Страшно, мерзко и стыдно, особенно ходить в туалет при всех в грязный унитаз без крышки. Домашнему, московскому, аристократичному мальчику, да к тому же с выраженным лазурным окрасом было невыносимо травмирующе для психики расстегивать штаны и облегчаться, пытаясь расслабиться под насмешливыми и пошлыми взглядами сутенёров, воров и проституток мужского пола. Да, возможно, Ростиславу Всеволодовичу следовало бы почаще сдавать ребёнка в ментовку, в воспитательных целях.
- Я не виноват, - процедил Мир сквозь зубы. - После того, как меня посадили, он обыскал мою квартиру и вскрыл все ящики, выдрав замки. Перетряхнул все шкафы, все вещи, не знаю как, но заставил оператора распечатать все мои звонки и смс-ки, просмотрел интернетовские страницы и даже кэш, господи, да у него досье на всех моих друзей, знакомых, преподавателей. У него крыша ещё давно поехала, а как меня в тюрьме увидел, так вообще с катушек полетел! Знаешь, как они с матерью орали, часами! - Орлов вновь отвернулся, уставившись в окно. Корабль, судя по всему, давно уплыл, и только чья-то небольшая речная яхта покачивалась у причала. - Знаешь, я его понимаю в чём-то, но сейчас он реально перегибает палку. Сходит с ума. Я боялся за тебя, он же когда неуправляем совершенно непредсказуемый. Боялся, что он тебя уничтожит. Я рад, что всё в порядке.
При всей своей эмоциональности и периодической нелогичности, Велимир всё же был умным человеком и более чем ответственным, и всё, что говорил Захар он прекрасно понимал, осознавал и никогда бы не подставил того под удар. И не понимал только одного, почему же сам Мельников никак не хотел этого осознавать.
- Захар, - он вновь развернулся и сделал шаг вперёд, подходя к преподавателю практически вплотную, почти касаясь своими губами его губ. - Мы же жили с тобой целый месяц, ты же знаешь, что я не маленький. Я же не прошу тебя напялить футболку с надписью "Я любовник Велимира Орлова" и ходить в ней по университету. Я не прошу тебя целовать меня при всей группе и не собираюсь носить обеды в контейнерах, щебеча как жёнушка в преподавательской. Я просто хочу, чтобы ты прекратил вести себя как последний ублюдок тогда, как тебе не надо этого делать. Здесь, - он обвёл рукой лоджию, - нет ни твоих студентов, ни моих родителей, к чему вот это всё? "Вы", "Орлов", "я здесь только ради курсовой!". Я же так скучал, так хотел увидеть тебя, просто обнять. Неужели я так много прошу, а?
Последние слова Мир уже прошептал, щекоча дыханием тонкую кожу на губах Мельникова. А потом осторожно прикоснулся к ним, несмело, будто спрашивая разрешения на поцелуй.

От собственнического жеста, крепких объятий и нетерпеливого, голодного поцелуя бросило в дрожь, и Велимир протяжно застонал в губы преподавателя, обхватывая его за плечи и вжимая в оконное стекло. Он уже забыл, когда они целовались так, будто не было между ними пропасти в десять лет и стоящих в разных концах положения социальных статусов. А была лишь страсть, жажда и любовь не взирая ни на что. Ни на стереотипы, ни на мнения, ни на собственные страхи и запреты.
- Родной, - прошептал Мир, заканчивая долгий поцелуй коротким, ласковым касанием губ. - И всё-таки ты волновался за меня, - улыбнулся он и нехотя отстранился, поправляя съехавший воротник футболки. - По-другому нас не хотят слышать. Но давай не будем сейчас об этом.
Потому что это была слишком сложная тема для обсуждения сейчас, когда мозг передал бразды правления телу и лениво взирал на творившееся вокруг безобразие, получая удовольствие от так давно ожидаемой близости.
- Честно говоря, я тоже надеюсь, - хмыкнул Велимир и, взяв за руку Захара, потянул его в комнату. - Я не удивлюсь, если найду камеру у себя в туалете, но вообще, сомневаюсь. Папа, конечно, параноик, но он не псих.
Мир отпустил преподавателя и растянулся на кровати, согнув одну ногу в колене и хитро глядя на него снизу вверх.
- Кажется, вы хотели обсудить со мной план курсовой работы, Захар Андреевич, - мягко произнёс он, облизнув влажные от поцелуя губы. - Вы же не думаете, что я надеюсь на поблажки только лишь от того, что отлично делаю вам минет.

Велимир уже не сдерживал самодовольной и торжествующей улыбки во весь рот, когда неприступный и холодный айсберг растаял под напором его страсти и огня. Он жадно целовал преподавателя, гладя его спину и плечи, царапая ногтями и вытаскивая рубашку из пояса брюк.
- А это потому что вы, Захар Андреевич, - прошептал Велимир, притягивая к себе Захара и неторопливо расстёгивая пуговицы,  - не даёте мне даже возможности продемонстрировать свои способности и умения, ссылаясь на бесконечную занятость и загруженность в работе. А я ради вас ведь готов на всё.
Мир выпутал-таки Мельникова из белоснежного хлопка и аккуратно положил рубашку на прикроватную тумбу в изножье, туда же полетела ядовито-жёлтая футболка, от которой так мечтали избавить его Орлов-старший и Захар.
- Обещаю, что буду вести себя хорошо, - мурлыкнул он и взглянул прямо в глаза Мельникову долгим немигающим взглядом, как гипнотизирующая жертву змея. - Я же поклялся, что никто не узнает о нашей любви.
Он обхватил ногами бёдра мужчины и сильным рывком перевернул того на спину, оказываясь сверху и обездвиживая крепкими объятиями, не давая даже вздохнуть лишний раз. Раз попав в объятия змея-Велимира шансов выбраться уже не было. И наконец, заполучив то, о чём столько мечтал, к чему так долго шёл и добивался, Мир не собирался отпускать своё выстраданное счастье если не покусанным, то хотя бы облизанным. Или потроганным.
Со звонким вжиком разошлась молния на штанах Мельникова, и Велимир, скользнув пальцами под резинку трусов, с невинными ангелами в глазах, погладил член любовника, своим же напряжённым и предвкушающим удовольствие, упираясь в бедро Захара.
- Мама разбирает новую коллекцию антиквариата, и даже упавшая комета Галлея не вытащит её из кабинета, так что провожать тебя буду только я, - многозначительно пообещал Мир, оттягивая кожицу с головки и проводя большим пальцем по кругу, очерчивая контур по самому чувствительному месту.

Велимир не выдержал и тихо рассмеялся, покрывая лицо преподавателя короткими, жгучими поцелуями: всё-таки ядовитость была отличительной чертой аспида-Захара. Тот умел язвить в любой ситуации, даже когда его буквально держали за...
Мир на несколько секунд оторвался от любимого тела, чтобы чуть сдёрнуть с себя штаны - полностью раздеваться не хватало терпения - и прижаться обнажённым членом к уже совершенно возбуждённому доказательству неравнодушия к нему Мельникова.
- Так сильно мечтаете о моём влажном, горячем языке, облизывающем ваш член, Захар Андреевич? - насмешливо спросил он. - Соскучился? Я тоже...
В этом был весь Велимир: аристократичный и вульгарный, изысканно-элегантный и пошлый одновременно, с  поставленной речью и идеальным произношением, говорящий непристойности со скучающим интеллигентным видом. Будто воспитанный в двух совершенно разных мирах сразу.
- В следующий раз мы начнём нашу консультацию прямо в душе, и там я сделаю тебе самый лучший минет в твоей жизни.
И накрыв губы Мельникова очередным глубоким поцелуем, обхватил оба напряжённых члена ладонью, прижав их головками друг к другу и дурея от ощущения любовника рядом с собой. Он понимал, что на полноценный секс времени у них не хватит, к тому же близость родителей и младшего брата заставляла быть благоразумными, но желание хлестало по нервам, отшибая разум, и приходилось искать подобные компромиссы, ублажая тело и совесть.
- Я так люблю тебя, - Велимир прикрыл глаза и медленно провёл рукой вверх-вниз, распределяя смазку. - Ты даже не представляешь, как.
Он ласкал сначала неторопливо, наслаждаясь чувством своей и чужой плоти под пальцами, влажно трущейся друг о друге тонкой, шелковистой кожи, смешанной с пониманием, что это он, его змеёныш, такой ручной, покорный, возбуждённый им, Велимиром, и сейчас принадлежащий ему, пусть не полностью, но хоть так.
- Люблю тебя, - повторял он, целуя и шепча в губы, убыстряя темп и нажим, закрыв глаза и тяжело дыша в такт движениям. - Мой!

Отредактировано Велимир Орлов (2013-09-22 02:22:04)

- И жуткий собственник, - гортанно усмехнулся Велимир, с коротким выдохом откидывая голову назад, открывая доступ к шее и жмурясь, как сытый питон на солнце, проводя языком по губам и слизывая с них вкус преподавателя.
Пояс штанов впивался в бёдра и мешал раздвинуть ноги, обхватить сильнее и быть ближе, поэтому пришлось отстраниться на несколько бесконечно долгих секунд, чтобы буквально содрать с себя штаны, запутавшись в штанине, недовольно зашипеть и отшвырнуть их куда-то в сторону Геннадия, который флегматично пережёвывал листья салата и немигающе взирал на открывавшуюся перед ним картину разврата хозяина.
- И только попробуй ещё раз сказать, чтобы я не возвращался, - непривычно серьёзно произнёс Мир и отвлёкся ещё на минуту, чтобы жестом фокусника вытащить из-под подушки маленький чёрный флакончик.  - Свяжу и затрахаю до потери пульса.
Он стащил брюки и нижнее бельё Мельникова до колен, спутывая ноги и для надёжности обхватывая их ещё и своими, крепко сжимая бёдрами. Призывно взглянув на Захара, он слизнул с пальцев солоноватую смазку и открутил крышечку, выливая на ладонь маслянистую, прозрачную жидкость с лёгким фруктовым запахом.
- Готов немного расслабиться после рабочего дня? - лукаво спросил, любуясь распростёртым под ним преподавателем.
Скрытое под скучными, деловыми костюмами рельефное, мускулистое тело с идеальными пропорциями и лёгким, только начавшим сходить загаром, вызывало у Велимира неконтролируемое восхищение и желание смотреть, ласкать и целовать... То, чего его лишили на долгий, тоскливый месяц.

Велимиру всегда нравилось ловить этот момент, когда до тошнотворности правильный и занудный преподаватель сменялся развратным сексуальным монстром, готовым трахаться до изнеможения. Как в тот раз, когда они оба заснули посреди льющегося горячим водопадом душа, или в обнимку на диване под громкие выстрелы с экрана телевизора, где смотрели новый боевик.
Уже не надо было уговаривать, направлять, приманивать, Захар сам был готов наброситься на своего студента, дабы совершить с ним развратные деяния сексуального характера. Или как их там?
Думать совершенно не хотелось, Велимир, кончивший через несколько секунд после Мельникова, смирно лежал на его груди, прикрыв глаза и приходя в себя после оргазма.
- Всё для вас, Захар Андреевич, - наконец выговорил он, отдышавшись.
Ладонь всё ещё сжимала прижатые друг к другу органы, чтобы не дать выплеснуться на покрывало сперме, поэтому пришлось заставлять себя подниматься, выуживать с пола весёленькие штаны и спускать уже в них, старательно вытирая жёлтой тканью перепачканные члены. Убрав с пальцев остатки смазки, Мир задорно улыбнулся:
- Душ, чай в постель, ужин? Я пойду сполоснусь, а то смазка не оттирается. Люблю тебя, - добавил он, стремительно наклонившись и страстно поцеловав Захара в губы.
Потом он подхватил с пола испорченный костюм и умчался в ванную комнату, приводит себя в порядок.
- Открой окна, а то спермой пахнет, - прокричал он уже из уборной, включая воду в душе.

В душе Велимир задерживаться не стал, быстро ополоснулся и переоделся в чистые джинсы, изрядно поношенные, но при этом весьма выгодно облегавшие его там, где это требовалось. К тому же это были одни из любимых штанов Мира, привезенные отцом из Америки с той самой косухой, которая до сих пор оставалась у Захара. На ходу вытирая волосы, он нашел своего аспида мирно дремлющим на диване и вначале трогать Мельникова не хотел, уж больно по-домашнему тот выглядел, однако резонно рассудил, что самому Захару перспектива ночевать в логове врага вряд ли покажется настолько же заманчивой.
Поэтому он просто энергично встряхнул полотенце, будя преподавателя. Кусаться и капать ядом тот не стал. После секса змей захотел есть.
Орлов рассмеялся и взъерошил и без того торчащие волосы.
- Сейчас принесу чай – ответил он. – И что-нибудь перекусить.
Что-нибудь оказалось ароматным мясом со специями, запеченное в духовом шкафу и вытащенное аккурат перед приходом Мира домработницей семейства Орловых. Он жизнерадостно поблагодарил пожилую женщину, по её просьбе попробовал кусочек, восторженно похвалил великолепный вкус и благодарно поцеловал даму в щеку. Вернулся он еле таща нагруженный съестным поднос, который от души наполнила женщина.
- Лариса Алексеевна решила, что ты голодаешь, - Велимир водрузил добычу на стол, тесня тарелку с нарезкой, которую приносил ранее. - И велела передать тебе вот это, - в руки Захару было всунуто изящное блюдечко с домашним пирогом. - Цитирую: за героическое и доблестное сражение с такими паршивцами, как я.
Мир с размаху свалился в кресло, жалобно скрипнувшее от такого невежливого обращения. Он бы с удовольствием сел рядом с Захаром, но прекрасно понимал, что сократи расстояние хоть на сантиметр, и сцена: "возьми же меня, мой любимый преподаватель!" повторится в той же последовательности. Поэтому мужественно остался сидеть за столом, напротив.
- Ты ешь, а я пока перепишу заявление, - Велимир очистил мини-банан угрожающе красной расцветки и сунул его в рот. - "Шпошобы жащиты эротических прав..." - с набитым ртом начал читать он. -  Зараза! Кто это писал?
Орлов смешно насупил брови и вытащил свой знаменитый на весь поток Паркер.
- Ну и, что ты мне посоветуешь? Какую тему взять? Я обдумывал что-то вроде: "Проблемы нормативно-правовой базы проектирования строительства и эксплуатации объектов континентального шельфа СНГ RAO/CIS Offshore".

Отредактировано Велимир Орлов (2013-09-24 23:09:54)

На подначку Мир не ответил, показав перепачканный бананом язык, и потянулся за салфеткой.  Отточенным до автоматизма движением вытер руки, свернул белоснежную ткань с ажурной окантовкой и положил на специальную поставку для использованных салфеток.
- Вот поэтому наше образование и катится в тартарары, - недовольно отозвался он, разливая по чашкам горячий чай. – Потому что никого не волнует, чем занимается студент. Например, в Англии проекты защищаются публично и если твоя тема актуальная и достаточно острая, то администрация колледжа сделает всё, чтобы ты продолжил с ней работать и дальше, вплоть до аспирантуры. У нас же всё решают деньги и знакомства.
Велимир протянул Захару изящную чашечку из коллекционного японского фарфора и всё-таки пересел на диван, уткнувшись носом в плечо преподавателя. Получив, наконец, желаемое, его накрыло удовлетворённое спокойствие, и он обнял Мельникова, положив одну руку к нему на колени, и прикрыл глаза, вдыхая знакомый запах.
- М-м-м, - тихо пробормотал он, ёрзая и устраиваясь удобнее. – Ты всё-таки пользуешься им.
"Им" – это подарком Велимира в честь их месячного юбилея, парфюмерной водой, которую тот заказывал специально для любовника у французского парфюмера. Из той самой Франции, куда теперь ему был путь заказан. Тогда он не понял, понравилось Мельникову или нет, ибо вода была более чем дорогой, а Захару не слишком нравилось, что младший партнёр заваливает его ценными подарками. Но Мир никогда не обращал внимания на стоимость, ему нравилось внимание.
- Я хочу написать хорошую работу, - Орлов закинул ноги на диван и свернулся клубком под боком Мельникова. Теперь бы вот так посидеть немного, просто поболтать на пустые темы, посмеяться и расслабиться. Но… Обстоятельства складывались против. – Международный экологический форум прислал несколько пропусков для наших студентов, дядя Толя отбирает самых достойных, чтобы дать им возможность выступить с докладами, я должен попасть туда, а для этого мне необходимо написать лучшую статью. Проблемы с освоением арктического шельфа уже несколько лет считаются наиболее острыми не только в России, но и во всём мире, так как затрагивается экологическая обстановка не только у нас, но и в Канаде и в США. Материалы этой курсовой можно использовать для статьи. Поможешь мне?
Мир поднял в голову и умоляюще посмотрел на Захара, трогательно сдвинув брови и наморщив лоб.

- Но я же не собираюсь там нарушать закон! - возмутился Мир. - Это совершенно правомерный форум, - немного обиженно добавил он.
Орлов-старший бы очень сильно расстроился, узнай он, что тур по французским тюрьмам уже практически выветрился из памяти его любимого сына. Велимир вообще очень быстро забывал все неприятности, что с ним происходили, не задерживаясь на жизненных трудностях ни на мгновение, с разбега проскакивая проблемы и несясь дальше. Поэтому его хорошее поведение сейчас было вызвано лишь фактом возможного продления срока домашнего ареста, а не страхом и уважением перед законодательством.
Велимир крупным, красивым почерком с завитушками заполнил заявление, внимательно перепроверил тему и поставил размашистую подпись в конце, скрепляя их будущий с Захаром учебный союз до конца семестра.
- Ну вот, - довольно произнёс, отдавая лист преподавателю. - Теперь мы должны сделать так, чтобы это оказалось лучшей курсовой на потоке. А желательно и на всём факультете.
Тщеславие было ещё одной то ли хорошей, то ли не очень чертой Орлова. Что бы он ни делал, то с маниакальной настойчивостью стремился это сделать лучше всех, так, чтобы все восхищённо вздохнули и пали ниц перед юным дарованием. С одной стороны это подталкивало его к серьёзным успехам и реальным свершениям, с другой - превращало в депрессивную истеричку, если по каким-то причинам желаемое оказывалось вне зоны доступа. Неудачи Мир переживал со всей эмоциональностью своей страстной души. Однако на радость всем, страдал он недолго. Но бурно. И громко.
- Тебе, наверное, пора, - с тяжелым вздохом Мир отложил бумаги и потянулся, с хрустом расправляя позвоночник. - Не то, чтобы я тебя гнал, нет, я совсем не хочу, чтобы ты уезжал, но уже поздно, а тебе завтра на работу, - вздох стал ещё тяжелее, и Орлов поднялся. - Давай я тебе такси вызову, а? Десять вечера уже, пока ты на метро доедешь до своих выселок, а так хоть по переходам бегать не надо будет.

Отредактировано Велимир Орлов (2013-09-30 00:38:27)

- Ты преувеличиваешь мои таланты, - скромно улыбнулся Мир.
Хотя, знающие люди на эту смиренность юного гимназиста не купились бы ни на секунду, ибо скромность Велимира проживала в далёкой ссылке вместе с совестью, благоразумием, послушностью и белыми медведями. То есть иногда подавала признаки жизни, но исключительно как программы про дикую природу Арктики, редко и по расписанию.
-  Экология - это то, чем я интересовался сколько себя помню, даже и не знаю почему, - Мир пожал плечами и вытянул из-под пиджака Захара угол воротника, приглаживая его. - Сначала просто любил животных, а потом увидел передачу про забой бельков на берегу Белого моря, прорыдал несколько часов и решил спасать детей тюленей, - негромко рассмеялся Мир. - Достал папу, маму и в итоге нарисовал письмо президенту с просьбой не убивать маленьких тюленей. И даже заставил папу его отправить. Кстати, правительство нашей страны до сих пор не запретило избиение бельков, и ты знаешь, чтобы шкруки стали серого цвета, их три месяца держат в загонах без корма? Они голодают три месяца, а потом их безжалостно забивают.  Нет, я не против шуб или кожаных вещей, но я против бессмысленной жестокости ради вульгарного удовольствия.
- Мир! - прервал обличающую речь Орлова звонкий, мальчишеский голос. - Оставь человека в покое, ты уже всех достал, - высокий, симпатичный подросток невооружённым глазом похожий на Велимира, остановился напротив парочки, кивнув преподавателя. - Здравствуйте, - поздоровался он, переводя взгляд на брата. - Мама сказала, чтобы ты сам проводил гостя, так как она сильно занята, но просила тебе напомнить, чтобы ты не забыл вернуться.
- Иди отсюда, мелкий, - Мир развернул парня спиной и слегка подтолкнул в противоположную сторону.
- До свидания, - самый младший из Орловых скрылся за поворотом, а средний, подавив вздох, распахнул перед преподавателем входную дверь.
- Это был Славка, - во время спуска на лифте, Мир пытался вести себя прилично и не распускать руки, но получалось плохо, поэтому он постоянно дотрагивался до Захара, то поправить ему ворот, то снять пылинку с плеча, то пригладить волосы. - Мой брат, - уточнил он.
У дверей пришлось расстаться, и если бы не скучающе-любопытный взгляд швейцара, Велимир бы устроил шекспировскую трагедию в духе: "На кого же ты покинул меня!?" со слезами, страданиям, и смертью главных героев в третьем акте.
- Таксисту не вздумай платить, - крикнул он уже вслед Мельникову. - За него уже заплачено!
Домой он вернулся раздавленным и с гнетущим чувством покинутости, ненужности и брошенности, поэтому тут же завалил стресс фисташковым мороженным с миндалём, куском ещё горячего бисквита с шоколадно-ореховой начинкой и скрылся в комнате брата отвлекаться от тоски игрой в приставку.

Отредактировано Велимир Орлов (2013-10-06 23:13:31)