Если честно, не думал, что снова окажусь здесь так скоро в этом сером, но столь умиротворяющим меня городе, и уж тем более не ожидал что еще когда-нибудь еще мне представится возможность увидеть одного наивного мальчишку, с которым познакомились еще в моей, столь далекой сейчас, Японии... Никогда не был склонен к сентиментальности, привязываться к игрушкам - такой дурной тон. Получил удовольствие и на воздух, не зачем сопли распускать про вечную любовь, тому, кто этого никогда не поймет. Я с отвращением поморщил нос, вспоминая какого-то кретина, чуть ли не бросающегося в ноги. Ненавижу таких. Мне было скучно сегодня и пришлось дать себе клятву, что хотя бы остаток дня будет запоминающимся, причем не только для меня. Я стоял, вальяжно облокотившись о барную стойку, настойчиво игнорируя попытки бармена обратить на себя внимание, лениво разглядывая присутствующий контингент: молоденькие девушки, раскрашенные как бывалые шлюхи, зеленые мальчишки- сосунки, даже не сумевшие привлечь мое внимание.  Порой на меня оглядывались проходящие мимо, или даже пытались заговорить, еще бы, я ведь, черт возьми, восточная редкость, кто бы отказался? Я уже подумал было уйти, как мои глаза выхватили из толпы, изящно изгибающееся в такт музыке, тело. О, я знал, что он тут будет, не мог не быть, ведь я так усердно собирал информацию желая из любопытства разыскать его. Такого милого и наивного в далеком прошлом. Привязанность? Это вряд ли… мне было интересно… Так интересно, что я поставил на стойку свой стакан и направился в его сторону. Его тело, словно звало меня к себе, заставляя закусить губу от предвкушения. Танцуя я возник у него за спиной, мои руки сомкнулись на тонкой талии, разворачивая его ко мне лицом, я улыбался видя замешательство, причем не только мальчишки, но и его компании. Еще бы какой-то парень, весьма вызывающей наружности, так собственнически притягивает его к себе, смыкая пальцы на подбородке, заставляя чуть приподнять голову. Одними губами я шепчу его имя, я знаю, что Романов меня не услышит, мой шепот тонет в бездне звуков, но мне это даже нравится. «Я ведь привлек твое внимание, малыш?». Я улыбаюсь, грубовато хватая его за запястье тонкими пальцами, и просто утягиваю его куда-то прочь с танцпола. Хватит им пялиться на «мое». Даже и не сомневаюсь, что эти дети сейчас шокировано глядящие мне в след, подумывают, а не вызвать ли милицию. Мне плевать. Я просто иду с довольной физиономией крепко сжимая руку мальчишки.

Я шел, довольно улыбаясь, даже не оглядываясь назад, но все крепче сдавливая свои пальцы на его запястье, давая понять, что никуда не отпущу. Если честно я планировал просто понаблюдать за ним, мне было любопытно, как поживает «мое приключение на одну ночь», но отчего-то увидев как чьи-то руки лапают, то, что когда-то принадлежало мне, я забылся.  Когда-то? Вообще-то я сейчас шел с таким видом, как будто он и не переставал никогда быть моим. До чего же забавно. Он активно кричал мне что-то вслед, но я точно так же активно игнорировал его порывы, не желая ровным счетом ничего объяснять. Я этого никогда не делал. Зачем? Так ведь не интересно. Я резко выдернул его из шумного зала в коридор, несколько грубо «впечатывая» его в стену. Здесь было на удивление пусто, намного тише, и прохладнее, чем в общем зале, и мне это чертовски нравилось, такой приятный контраст с разгоряченной кожей. Я, молча, смотрю в его озадаченные глаза и хищно улыбаюсь, словно я сейчас настолько голоден, что еще мгновение и поглощу его всего. Мне нравится прижимать его к холодной стене, забавляясь с его реакции, больше ничего не делаю, ничего не говорю, только лишь не даю ему сдвинуться ни на сантиметр, словно снова заставляя почувствовать, кто здесь хозяин. Моя рука плавно блуждает по юному телу медленно, но верно спускаясь вниз и останавливаясь на бедре. Интересно, скучал ли он по тому, как я умею дразнить? Даже сейчас я так близко, мои губы почти касаются его и я уверен, что он ощущает жар моего дыхания, но я снова только улыбаюсь.
Дверь из зала резко распахнулась и от туда показался взъерошенный мальчишка, похоже, именно тот, что всего пару минут назад так бесстыдно прикасался к «чужому». Я лениво окинул его взглядом с головы до пят, все так же не позволяя сдвинуться моему Романову, похоже парень сам –то никак не мог сообразить Глеб «за» или «против», того что я сейчас вытворяю. Я склоняюсь к самому уху и наконец, впервые за вечер обращаюсь к нему:
-Так это с ним ты трахался все это время? – немного грубо, но мой шепот отнюдь не злой, скорее иронический,- С неопытным юнцом? – я мягко прикусываю мочку его ушка, вновь скашивая свои синие глаза на застывшего в дверях парня.
-Скажи «пока-пока» своему бывшему, нам пора. – Я улыбаюсь, наконец, отстраняясь от него и с любопытством смотрю, то на него, то на его «подобие парня», как я мысленно окрестил эту тушу. «Что ты будешь делать? Бежать к нему и прятаться за хилую спину, или все же не осмеешь ослушаться меня?»

Я знаю, какое действие оказываю на него, только запутываю больше. К концу вечера он либо снова начнет меня боготворить, просто так, фанатично, без причины, либо возненавидит до глубины души. Всего несколько мгновений назад я видел, как вся его сущность отражала его удовольствие, я знал, что ему это нравится, но сейчас, когда я отстранился, он кажется таким потерянным, запутавшимся. Даже как-то жаль его. Я посмотрел на стоящего у входа парня, в коридоре повисла тишина. Глеб мешкал, просил не делать так. Черт… кажется, я и правда начинаю чувствовать ревность. Он думает, идти ли со мной и из-за кого? Из-за этого мальчишки? Мне хотелось размазать его, этого Романова №2 (да-да я прекрасно знал кто он, я ведь умею собирать информацию, когда меня что-то интересует), чтобы он больше никогда не смог прикоснуться к нему, к моей собственности. Я снисходительно улыбаюсь своему противнику, больше ничего. Не сегодня, не сейчас, иначе я запутаю этого нерешительного мальчишку еще больше, и придется тащить его насильно. Мне этого совсем не хочется, куда большее удовольствие приносит осознание, что он добровольно жаждет меня, я хотел увидеть, как в его глазах загорается знакомое желание, как он соблазнительно смотрит на меня, нерешительно касаясь моего разгоряченного тела, даже забавно, как мне, оказывается, не хватало этих ощущений. Нет, не могу позволить кому-либо украсть его у меня. Здесь я и хозяин и вор. Я улыбаюсь своей «жертве» уже другой, какой-то теплой улыбкой, мягко касаясь щеки кончиками пальцев. Эта невинность даже забавляла меня сейчас, он кажется полной противоположностью такого похотливого животного как я, может это и притягивает меня так сильно?
-Пойдем… все будет хорошо… - мой тихий шепот в дребезги разбивает тишину,  я жду его ответа, сегодня ведь его праздник, я позволю выбрать, один раз, и если он откажется… что ж придется все же тащить силой. – А то ведь может быть и хуже. – это я говорю уже совсем тихо, чтоб слышал только он,- Ты ведь знаешь… либо больно, либо приятно… выбор за тобой. Что будешь делать? Ты ведь не хочешь, чтобы пострадал кто-то еще…

Мне так нравится смотреть, как ты пытаешься спрятать свой растерянный взгляд, как жаждешь скрыться от моих пронзительных глаз, мне нравится замешательство на лице твоего парня, подумать только… « У него даже не хватает решительности, чтоб заявить на тебя свои права, почему же ты так за него держишься? Он не достоин быть с тобой, если не способен даже защитить тебя, от меня.» Я был уверен в этом, он мялся у двери вместо того, чтобы что-то изменить, не собственник, нет, скорее партнер. Какой же смысл в таком партнере? Мне это было непонятно. Я не верю в любовь, не верю во все эти глупости, которые так любят вешать на уши, не люблю, когда распускают нюни и клянутся в вечной верности. Может быть, именно поэтому мне так противны люди, которые кричат об этом во всеуслышание, а на деле не способны ни на что. Я холодно усмехнулся мальчишке, стоящему у двери, давая понять, что разговор окончен, и я выиграл этот поединок. Даже если Глеб сопротивляется, победа уже за мной, потому что он не пытается бороться. Глупые бесполезные дети. Мой непослушный мальчишка так и стремиться показать, что он повзрослел, так и бросается гордыми словами, стараясь дерзить мне, и до чего же «гордо», кидается бежать. Я бегал за преступниками, неужели не смогу догнать ребенка? Быстро настигаю его у самого выхода, и скрываюсь вместе с ним за дверями, в очередной раз за вечер, перехватывая его руку, мягко притягиваю к себе, заключая в крепкие объятия. Я не настроен гоняться за ним по всему городу, делать мне больше нечего! Я мягко ерошу его волосы, свободной рукой придерживая за талию, чтоб не улизнул, я не позволю ему это сделать во второй раз. Он еще расплатится сегодня за эту вольность, но пока, здесь, когда мимо проходили люди, с любопытством оглядываясь на нас, мы больше походили не на жертву и похитителя, а на счастливую пару, пытающуюся согреться прохладной летней ночью. До чего же забавно.
-Не слишком ли ты взрослый, чтобы закатывать такие истерики?- с усмешкой спросил я, все так же удерживая его в своих объятиях. – я бы дал тебе выбор, если бы ты мог его сделать. Ты же сомневаешься. Все время…- я шепчу на ухо, обдавая его горячим дыханием,- все время думаешь…думаешь… думаешь…   Хватить артачиться, посмотри на меня. – мой голос становится чуть-чуть громче, увереннее, я все так же улыбаюсь. Мне нравятся улыбки… порой они выглядят куда опаснее любых гримас, потому что никогда не угадаешь, что же за ними кроется…

Я знал его, хотя мы провели вместе не так много времени, этого оказалось достаточно, чтобы узнать парня, которого я сейчас крепко прижимал в себе, не желая давать ни малейшей возможности убежать и скрыться. Он не особо быстро-то бегает, но и я ведь сегодня не в настолько кошачьем настроении, чтобы бегать за моим непутевым мышонком. Он то молчит подолгу, то сам задает кучу вопросов, словно и правда надеется, что я вот так возьму и чистосердечно признаюсь во всех своих грехах.
-Ты сам знаешь ответ,- я улыбаюсь, ласково прикасаясь большим пальцем к его губам, проводя по ним, словно стирая следы поцелуев, которые посмел на нем оставить другой человек. Я даже думать об этом не хочу, меня сразу начинает поглощать какая-то непреодолимая ревность и такое же непреодолимое желание стереть наглеца с лица земли. Я мог бы, если бы захотел, но для этого придется оторваться от теплого тела, столь доверчиво льнущего в мои объятия. Он сдался, конечно, сдался, как же иначе могло быть, ведь это я.
-Ну и чего ты так боишься?- спрашиваю я, ощущая легкую дрожь, то ли и правда боится, то ли просто замерз. А ведь во втором я уж точно виноват, вытащил его из зала даже не позволив захватить куртку, а эта ночь какая-то на удивление прохладная, словно в контраст убийственно жаркому дню. Я кое-как стаскиваю свою куртку, молча набрасывая ее ему на плечи. Я, конечно тот еще тиран, но с сопливым и кашляющим мальчишкой особо не по развлекаешься, так что я даже позволю ему счесть это каплей моей заботы. Мои пальцы тоже замерзли, но мне было все равно, ведь я то и дело проскальзывал ими по разгоряченной коже Глеба. Такое приятное тепло. Это заставляло хотеть большего, но я успешно держал себя в руках, по-моему я итак за сегодняшний вечер показался даже самому себе более чем странным и неадекватным. Черт… и откуда только такая ревность?
-Прогуляемся? – поинтересовался я, чуть приподнимая его подбородок и вновь заставляя взглянуть в мои глаза. Я даю ему выбор, ну или, по крайней мере, делаю вид, что даю. Наверное, людям все же приятно иногда думать, что они сами решают, что делать со своей жизнью. Верно?  Я склоняюсь к его шее, мягко прикусывая нежную кожу, оставляя на ней свое обижающее клеймо-поцелуй и вместе с ним след от моих зубов, проскальзываю языком до самого уха и вновь отстраняюсь, улыбаясь своей привычно хитрой улыбкой.

Я улыбаюсь, слушая, как он пытается еще со мной спорить, вот упрямый же мальчишка. Почти смеюсь, в ответ на эту жалкую попытку по пререкаться, он ведь мог честно признаться во всех своих «грехах», хотя… скорее уж моих… я прекрасно знал, какое воздействие я на него оказываю, этого и добивался - привязать к себе физически так, что уже никакое лекарство и никакой Романов не поможет. Но в мой план вмешиваются охранники, оттесняя нас друг от друга, озабоченный дружок Глеба тут же лезет к нему с поцелуями, жалкое бесхребетное существо, во мне вновь закипает злость на него, и холодный взгляд приковывается к этой парочке, в то время как охранники что-то пытаются мне разъяснить. Я лениво смотрю на них, спокойно, безразлично, и думаю, они через время понимают, что говорить со мной бесполезно, в каждом слове, в каждом ответе на их реплику я уверен, я улыбаюсь объясняя сложившуюся ситуацию с моей точки зрения, моя куртка на плечах мальчишки словно служит доказательством, что его никто не принуждал, он сам этого хотел, а все трения были лишь маленьким спектаклем из серии ролевых игр. Они казались внушительными, а я по сравнению с ними какой-то хилый парниша, но я прекрасно знаю, что это только лишь на вид. Наконец, отстали. Я оглядываюсь по сторонам, но Романова уже и след простыл, только его дружок продолжает коситься в мою сторону, о чем-то переговариваясь с девчонкой. Я ухмыльнулся ему и пошел прочь. Он, кажется, даже что-то крикнул мне вслед, но я лишь поднимаю руку, показывая ему фак на прощанье.
  Черт… оставил свою куртку на нем, а в ней и деньги и ключи от машины. Как-то это я погорячился, опекая неблагодарного засранца, который тут же поспешил слинять. Я быстро шел по улице, оглядываясь по сторонам, пока, наконец, не наткнулся на него, прибавив шагу я быстро нагоняю его, резко хватая за руку, от чего случайно выбиваю из рук бутылку. Недовольно выругался, вновь грубо хватая его за запястье, и волочу за собой к машине. Я уже успел выудить из кармана свои ключи, так что, только добравшись до пункта назначения, я открываю дверь, чуть ли не швыряя мальчишку на сидение, мгновенно захлопываю ее за ним, всего через миг сам жестко приземляюсь рядом, на водительское место,  щелчок и двери заблокированы. Со злостью смотрю на знакомые губы.
-Испытываешь меня, виляя задницей и целуясь с ним прямо перед моим носом? –настроение испортилось и сейчас я уже готов был растерзать мальца за такую очевидную оплошность, ревность снова начинала поглощать меня и я уставился испытывающим взглядом на него. Грубо хватаю за волосы, притягивая его к себе, но тут же приказываю себе успокоиться- отпускаю.

Я только начал успокаиваться, как Романов снова принялся выводить меня из себя. Конечно, он был прав, но именно это меня и раздражало, я всеми силами боролся с собой, чтобы не развернуться  и не ударить его со всего размаху по губам, которые выплевывали мне эти слова. Он злился и уже и правда был близок к тому, чтобы возненавидеть меня.
- Да, я поимел тебя, еще скажи, что тебе это не понравилось. Что ты не стонал и не умолял меня еще и еще, - я зло смеялся, оглядываясь на него, оскаливая зубы в жесткой улыбке. Меня злила та жажда, с которой он стремился к какому-то мальчишке, меня раздражала одна мысль, что он хочет убежать от меня. Я смеялся, глядя на него злым холодным взглядом, крепко сжимая собственные зубы. – Хотел ведь по-хорошему, был даже ласков с тобой, но ты решил по-выпендриваться - да, Глеб? Мне напомнить какое твое место? Видимо, за ту ночь ты недостаточно хорошо это усвоил. - я зол на него и даже не пытаюсь этого скрыть, давая в полной мере ощутить всю силу своей ревности. Я собственник, я никогда этого не отрицал, но меня никогда и не интересовали мои «приключения», после того как ночь оканчивалась я вышвыривал их из дому, как ни в чем не бывало, либо же просто сам уходил навсегда пропадая из их жизни. Я не привык ревновать, я даже и не думал, что кто-нибудь сможет вызывать во мне столь сильные эмоции, я слишком сильно хотел это тело, и слишком поздно понял, что рано его отпустил. Но ничего, я уже знал, что верну то, что принадлежит мне. Я достаю небольшой пакетик из бардачка, отделяя небольшой шарик из общей массы, вновь открываю дверь, выдергивая Глеба на улицу, грубо сжимая запястья одной рукой, заставляю облокотиться на прохладную пыльную поверхность. На улице пусто, уже третий час ночи, да и район не особо густо заселенный, совсем не души. Я жестко стаскиваю с него брюки, оголяя и без того замерзшего парня. Я знаю, что ему страшно, знаю, что он достаточно пьян, и недостаточно силен, чтобы освободиться и убежать, напуган и растерян, понятия не имея, что будет дальше. Я кусаю его плечо, заставляя выгнуться от боли. Нет, я не собираюсь трахать его прямо тут, посреди улицы, как последнюю шлюху, но мои пальцы проскальзывают между упругих ягодиц, и ловко находят напрягшуюся дырочку, толчок и небольшой шарик благополучно проскальзывает внутрь. Я холодно усмехаюсь, швыряя Глеба обратно на заднее сидение и захлопывая за ним дверь. Я слышу, как он возится с одеждой, закрываю двери и завожу мотор. Еще миг и моя машина летит по опустошенным улицам Москвы.  -Нравится?- я усмехаюсь, чувствуя как мои слова отдают металлом. Когда у тебя много связей есть свои преимущество, один из которых то, что ты можешь достать что угодно по доступной цене… в том числе и сильнодействующий афродезиак. «Сам виноват.»- мысленно пропел я.

Я ехал молча, осторожно огибая ямы, ровно, уверенно, мне не хотелось «взбалтывать» создание, валяющееся за заднем сидении, с таким успехом он скатится вниз, тогда придется его оттуда доставать, но, тем не менее, изредка все же потряхивало. Время от времени смотрю в зеркало заднего вида, а вид там … ууу… и правда живописный. Горячее тело, развалившееся вдоль сидения, судорожное дыхание, ярко пылающие щеки, он закрывает лицо руками, словно пытаясь спрятать свое смущение от меня, но слишком поздно. Я вижу это, и столь невинная реакция меня забавляет. Злость постепенно уходит, оставляя за собой лишь любопытство. Мне было до жути любопытно, как поведет себя это непредсказуемое создание. Его голос… уже не такой норовистый, это не крик, это дрожь в голосе, сводящая меня с ума, заставляющая похотливо улыбаться.
- А ты против того, чтобы покататься? – усмехаясь, спрашиваю я, и негромко добавляю, - Ко мне домой.
Забавно - я привык водить пассий в отели или в квартиры, которые я снимал на одну ночь, но в свое жилище никогда. Сегодня же я не успел подготовиться, я ведь не планировал, что схвачу его за шиворот и потащу посреди ночи хрен знает куда. Наконец, останавливаюсь у подъезда и выхожу из машины. Могу себе представить, что сейчас творится с провинившемся созданием, там - на заднем сидении. Я открываю дверь с его стороны и вытягиваю его из машины, ставлю на ноги, осторожно придерживая его за талию, прекрасно понимая, какие ощущения вызывают мои прикосновения к обнаженным участкам кожи, трения об эту кожу одежды. – Кажется, кто-то уже готов. – моя ладонь накрывает его пах, поглаживая пальцами, чуть сжимая. Я упиваюсь с его реакции, знаю - он смущен, но именно это мне чертовски нравится. Я буду дразнить его до тех пор, пока он сам не начнет умолять. Мои губы вновь касаются его уха, ласкаю ушную раковину языком, чуть прикусываю мочку. Тихий смешок:
- Тшшш… ты ведь не хочешь, чтобы мы привлекли слишком много внимания? Не на улице же? - я придерживаю его за талию, помогая зайти в парадную, затем в лифт, двери закрываются за нами и я окидываю мальчишку любопытным взглядом. - Это приятно, верно?   

Это даже глупо спрашивать было,  но мне доставляло особое удовольствие задавать ему такие вопросы, мне казалось, что это только усиливает его ощущения, и, по-моему, я не ошибся, он прижимался ко мне, терся, так что в какой-то момент я уж было подумал, что до квартиры мы просто не дойдем. Но нет! Дошли. Открыть дверь, захлопнуть ее обратно, зашвырнуть ключ туда, куда этот мальчишка точно не сможет достать, хотя вряд ли он все еще думает убежать от меня. Он сам бросается мне навстречу, хотя от перевозбуждения пальцы дрожат, соскальзывают, осложняя его попытки стянуть с меня джинсы, а я лишь смеюсь, стягивая с него одежду. Уже и сам хочу его, как можно быстрей, взять бы его прямо здесь, в прихожей… Нет - твердо. Я тащу его в комнату и швыряю на кровать, не похоже, что моя грубость его слишком сильно беспокоит… хотел наказать его, а сейчас это больше похоже на поощрение… какая оплошность. Он уже более чем готов, да я и тоже, устраиваюсь сзади, осыпая поцелуями его спину... легкие укусы, оставляющие красные отметины на коже... пальцы, обильно смоченные смазкой уже с легкостью проникают в него, один… второй… третий… ласкаю только сзади, не давая ему возможности расслабиться еще до того, как все начнется. Убираю пальцы и резко вхожу до конца, заставляя его дернуться вперед, и замираю, прижимая его к себе, придерживая за бедра – не давая отстраниться. Слишком узко, черт… от этих ощущений я уже сам чуть не «улетел».  Вторая рука скользнула к паху, и мои пальцы уверенно сжали его член, поглаживая, позволяя расслабиться чуток. Я шумно выдыхаю ему на ухо, начиная двигаться, ощущая, как чувственно отвечает на каждое движение его возбужденное тело. Мой язык… губы… скользят по его шее, оставляя бесчисленные поцелуи, жесткий укус, еще один, и еще… пальцы впиваются в его бедра с такой силой, что, кажется, останутся следы… точно останутся… я хочу оставить следы везде, оставить на нем свое «клеймо» - знак того, что он принадлежит только мне.  Это была уже даже не простая похоть, какое-то животное желание обладать им, трахать его, а желание заставить его стонать, кричать от удовольствия, от одного осознания, что я сейчас в нем. Не помню, когда я последний раз хотел кого-то настолько сильно... Я грубо даже не входил - вторгался, вколачивался в юное тело, увеличивая ритм, моя рука все так же ласкала его подрагивающий член. Столько времени прошло, а он и сейчас отвечал мне с таким же желанием, словно время пошло вспять, и я вновь впервые проникаю в это разгоряченное тело. Рука крепко сжимает его член, не позволяя кончить, хотя я прекрасное знаю, как сильно ему этого хотелось бы, афродизиак прекрасно делал свое дело, и еще долго будет его делать, но я хотел услышать его голос, снова заставить просить  о большем…

Что бы я не делал, как бы себя не вел с этим мальчишкой, который сейчас содрогался от стонов подо мной, я никогда не стану ломать его до конца. Он это вряд ли когда-нибудь поймет, я сам это только-только осознал… Я слышал его мольбу, голос, срывающийся на крик из-за грубого вторжения, повторяющегося раз за разом. Конечно, я знал, что делаю ему больно… Но на самом деле… пытался ли я действительно наказать его? Или не смог сдержаться сам? Довел мальчика до слез… даже заставил пообещать, что он все сделает, давно ли я стал таким шантажистом? Я заставляю его убрать руку. Наверное, ему опять станет страшно, он и так уже чуть ли не рыдает, даже как-то не по себе становится. Итак, достаточно наказан, по крайней мере, мне так кажется сейчас. Я задаю ему темп и заставляю подчиняться, зная, что на сей раз он будет послушен. Я осторожно выхожу из него, переворачиваю на спину, и, слегка приподнимая его бедра, вновь проникаю в него.
-Тшшш… - мой шепот срывается, тяжело дышать, он сжимает меня так сильно, заставляя сердце биться чаще. – Все… будет… хорошо… - мои губы с нежностью касаются уха, плавно спускаются ниже, осыпая короткими «жалящими» поцелуями все, до чего я могу дотянуться: щеки, влажные от слез, шею, плечи…  я больше не сжимаю до боли его член, ласкаю, задаю нужный темп, к которому он так стремится, мне не нужна его подсказка, все и так очевидно. Я ослабил хватку и уже больше не впиваюсь пальцами в разгоряченную кожу на бедрах, но продолжаю проникать в него снова и снова так глубоко, как только могу, задевая внутри особо чувствительную точку. И целую, и проникаю в рот языком, и ласково кусаю припухшие губы, в то время как с моих собственных срываются хриплые стоны. Мой невинный мальчик, каким же великолепным он может быть… Он мой, по крайней мере, сейчас, моя собственность, мой пленник, мой Романов.
– Ты мой… - хриплый шепот вместе с новым поцелуем и с новым толчком, впечатывающим его в постель, доказывающим мое право собственности и словно заявляющим, что теперь уж точно я никуда его не отпущу.

Я кончил практически сразу, изливаясь в его горячее тело, но отдышаться не успел, как ощутил толчок Романова, недвусмысленно намекающий, что ТАМ он больше меня чувствовать не желает. Раздражение и некая досада только усиливается, когда я наблюдаю, что стоило мне исполнить его желание, как Глеб отворачивается и принимается грызть мою наволочку. Мою. Любимую. Наволочку. Даже не знаю, что в этой ситуации меня раздражает больше всего - то, что в моем пленнике проснулся эгоизм, или то, что он ведет себя сейчас как красна девица, которую только что грубо обесчестили. «А постельное стирать то придется…» - хмыкнул я про себя, накидывая на близлежащее тело одеяло. Может быть, именно по этой причине я никого никогда не зову к себе? Чтоб не приходилось сталкиваться с такими вот ситуациями.
–Похоже ты предпочитаешь ласке боль. - хмыкаю я,  приземляясь рядом. - Может в следующий раз мне стоит подумать дважды, прежде чем быть нежным с тобой?
Он лежит ко мне спиной, все так же покушаясь на, ни в чем неповинную, подушку. Странный. Я протягиваю руку, касаясь пальцами позвоночника, мягко проскальзываю ими вниз по телу, очерчивая позвонки, затем по бедру. Мне нравится его тело, даже с моим весьма критичным вкусом я не могу не счесть его привлекательным.  Мягко целую строптивого в плечо, улыбаясь. Я могу позволить ему еще немного подуться, если только он опять не начнет меня выбешивать.
– Иди ко мне. Что ты там сырость разводишь? – почти уверен, что ему не понравятся мои слова, но не о прощении же его умолять, в конце-то концов. Он сам этого хотел, он умолял, и не важно, что это моя «маленькая подачка» послужила тому причиной. –Глеб? – снова позвал я, осторожно потянув к себе. Хватит его тормошить на сегодня, а то его и швыряли, и таскали, и тягали… чего с ним только не делали за этот вечер… хотя… если бы он дал мне больше времени, то список моих «заслуг» пополнился бы еще пунктов этак на десять. – Есть хочешь?
Мне надоедает, и я сгребаю его вместе с одеялом поближе к себе, утыкаясь носом в затылок и вдыхая знакомый запах. – Останешься до завтра. – Мой тон не терпит препирательств, это даже не предложение, скорее уведомление - просто так, чтоб имел в виду. И да, я прекрасно осознаю, что совсем скоро постучится в дверь утро нового дня. Но я ведь сказал завтра. А не сегодня утром. Верно? Как всегда - все решил сам.
«Что скажешь упрямец?»

Со мной разное бывало: кто-то умолял остаться, кто-то пытался искать, преследовать, навязаться еще раз, но еще никогда не было такого, чтоб от меня бегал кто-то с такой настойчивостью, как у него. Даже забавно - чем больше он сопротивляется, тем больше хочется его заполучить. Это как вызов. Всегда ли он был таким? Всегда ли я так реагировал? Он все же решил оставить многострадальную подушку в покое и вместе с одеялом подлез ко мне поближе. Приятное тепло, уже нагретого одеяла, еще и горячее тело под боком, кто бы мог подумать, что это настолько приятно - просто лежать и прижимать к себе кого-то настолько теплого. Мне нравится это чувство, только лишь усмехаюсь в ответ на его просьбу не уходить. Мне и самому лениво сейчас куда-то идти, обнимаю его, запутываясь пальцами в его волосах. Сам себе противоречит, несет такой бред… опять… Он, видимо, решил побить в этом деле все возможные рекорды. Говорит и говорит, ничего себе мальчика прорвало! Не сдерживаюсь и начинаю тихо посмеиваться в ответ на его реплики, моя рука по-хозяйски устроилась на его бедре.
Мой предел? - все так же смеясь, переспрашиваю я, слегка приподнимая бровь, - Тебе показалось мало? Глеб, да ты просто напрашиваешься, чтоб я тебе уделил внимание за все время моего отсутствия. – тихо улыбаюсь, - Не боишься, что после этого ходить не сможешь? - смотрю на него, так недвусмысленно намекая, что вместо кучи народа мне вполне и его одного хватит, за всех отдуваться будет, если придется. Я мягко очерчиваю пальцем контур его губ, все так же загадочно улыбаясь. Такие искусанные, припухшие, соблазнительно искрившиеся в улыбке… Притягиваю его к себе за подбородок, впиваясь в эти губы требовательным поцелуем, и вновь отпускаю.
– Тебе правда так хочется откупиться и сбежать? - я забавляюсь, снова наслаждаюсь сложившейся ситуацией, внимательно глядя в его глаза. Прекрасно знаю, что он бы предпочел куда больше остаться здесь в этой комнате, - по крайней мере, сейчас, когда я сам убеждаю его в этом. Да, я умею убеждать.
Шторы плотно задернуты, даже непонятно рассвело уже или нет, мне не особо нравится свет, так что я предпочитаю не открывать их даже днем, зато какой приятный полумрак царит сейчас в этой комнате. Мои глаза уже давно привыкли, я рассматриваю лежащее передо мной создание.
– Чего хочешь ты?

Глеб в своем репертуаре, опять делает из меня какого-то маньяка, беспринципного урода, который просто так взял и похитил его из его тихой размеренной жизни и только и делает, что издевается. И плевать, что это не так уж и далеко от истины. Сколько бы он не убеждал себя в обратном, он был скорее «за», чем «против». Мне не нравятся его слова, меня это раздражает, кто-то сказал бы, что правда глаза колет, но это скорее злость и новый приступ ревности пробуждаются после недолгого сна.
Его осторожные прикосновения подливают масла в огонь, но я все так же стараюсь держать себя в руках, я закусываю губу, наслаждаясь этими неторопливыми движениями. – И после этого ты снова будешь строить из себя жертву?- я усмехаюсь, глядя на него. Это ведь не я, это он начинает новую игру, делает новый ход. – И это я эгоист? Да ты тот еще наглец, малыш. Думаю только о себе… делаю то, что хочу… играю с тобой…- я повторяю его слова, даже немного приукрашая, моя рука легла на его пах и я слегка сжимаю пальцы, - а ты ни разу не получаешь от этого удовольствия? Да уж я прям таки чувствую, как ты этого совсем не хочешь… Бедный мальчик все-то тебя заставляют, -я откровенно передразнивал его, ласково поглаживая юное тело. Если он хочет поиграть - я позволю ему это. Мне слишком интересно, что будет дальше, слишком любопытно, что дальше он может учудить. Забавно, но кто б мог подумать, что этот мальчишка может оказаться полон сюрпризов. Он словно специально выводит меня из себя, балансируя на краю пропасти. Неужели сам не понимает, на что нарывается, неужели до сих пор не понял, на что я способен, если разозлюсь? Мои руки скользят вверх по торсу, и я до боли сжимаю его сосок, желая вновь услышать его стон. Музыка для моих ушей.
– Ну и чего ты добиваешься, пытаясь разозлить меня? – я вновь закусываю собственную губу, внимательно глядя на Глеба, бесстыдно рассматривая то, что он может мне предложить. Красив, бесспорно, - с такой игрушкой я бы не отказался подписать пожизненный контракт. – Напрашиваешься на еще одно наказание? - глажу его по спине, плавно спускаясь вниз, проскальзывая ладонью по оголенным ягодицам, легкий шлепок, заставляющий его дернуться. Мой тихий смех, разрывающий тишину, я вновь ловлю его губы, терзая их, кусая их до крови, посасывая и не желая отпускать.

Забавный мальчишка, собственно такой же забавный, как и вопросы, которые он задает. Есть ли у меня что-то в холодильнике? Он ведь не думал, что я питаюсь воздухом, или милыми девственниками, которых соблазняю где-то по дороге. Хотя… судя по тому, что он мне за сегодня наговорил, я в его представлении тот еще монстр. Я, усмехаясь, смотрю ему в след, когда он ковыляет в душ. Да уж… я явно позаботился о том, чтобы оставить следы на его теле, интересно, как скоро он заметит это? Шум воды в ванной. А я все еще лежу, молча глядя в потолок. Совсем обезумел, привел его к себе домой, совершенно не думаю о возможных последствиях. А стоило бы! Мокрое создание уже ковыляло в моем халате, похоже, он уже вполне освоился у меня дома и даже потихоньку захватывает территорию. Странно, но я почему-то не очень против. Тишина. «Странно, он уже должен был, как минимум открыть холодильник, но туда даже не полез. Неужели ключ ищет? Собрался сбежать в халате?» Нет, я конечно догадывался, что Глеб тот еще экстримал, но бегать по городу в таком виде - слишком даже для него. Встаю, лениво потягиваюсь, натягиваю на себя брюки и иду в кухню.
-Какого черта?!- вырывается у меня как-то само собой. –Ты что творишь?! – я не сразу понимаю, что он рвет, вижу только разбросанные по всему полу обрывки снимков. Неужели это все то, что я собирал последнее время?! Он только что разорвал все над чем я трудился целый месяц?! Долгие бессонные ночи, бесконечные дни, потраченные нервы и испорченные костюмы, а этот дьявол во плоти взял и все испоганил? Гнев закипает во мне мгновенно, хватаю его за плечи и грубо встряхиваю, вглядываясь в его лицо, пальцы больно стискивают его шею.
-Какого черта ты творишь, Романов? Ты хоть знаешь, что это…- я киваю в сторону фотографий, и тут мой взгляд сам цепляется за одну из них. Нет, это явно не то, что я подумал. Верно, те снимки лежат в другом месте, это совсем не то. Я отпускаю Глеба и подхожу к столу, рассматриваю то, до чего эти шаловливые ручки еще не успели добраться. Кто бы мог подумать… на этих фотографиях я. Целуюсь с какой-то девушкой, которую даже не помню. Облегчение, и мой смех. –Тебе не говорили не портить чужое имущество? – бросаю я в его сторону едкий комментарий. – Ну вот, раскромсал мою коллекцию, гаденыш. И зачем спра…- я не договорил, понимание пришло как-то само собой, еще до того, как я задал нужный вопросы. Я ухмыляюсь, вопросительно приподнимая бровь:
-Ревнуешь? – я приближаюсь к нему впритык и машу фотографией перед глазами,- Думаешь, кто-то из них был настолько хорош, что я захотел их запомнить? Хочешь тоже оказаться там?