Хлопок. Ещё один. Третий. Что же это за чертовщина? Словно кто-то огромным молотком бил меня по вискам, вызывая острую боль в голове, которую не возможно было переносить. Хотелось кричать, топать ногами, визжать, и не только от боли, даже совсем не от боли, а от несправедливости. На улице март месяц. Москва в этом году не слишком радовалась снегу, поэтому традиционных луж на улице уже не было. В воздухе царила неприятная духота, которая сковывала дыхание, и чтобы заглотить воздух требовалось сделать немало усилий. Я выглянул в широкое окно своего кабинета, в котором была заключена с самого утра. На улице светило солнце, озаряя бескрайнюю Москву, ребята веселились, детишки пускали кораблики в ручейках, а мамаши усердно хлопотали над ними, чтобы те не загремели в грязь. У всех была жизнь. Яркая, красочная. А у меня была только работа. Вечная, мрачная работа, которая затаскивала меня в свои силки в девять часов утра, и отпускала в восемь часов вечера, когда солнце уже тянется к линии заката. Поэтому жизнь я могла увидеть только через окно, поставленное в моём кабинете. И я была благодарна мастерам за это окно...Я готова была руки им целовать за него, потому что, без этого предмета интерьера, моя комната совсем бы превратилась в темницу, и я бы уже ни за что от сюда не выбралась.
Сегодня день не заладился с самого утра. Так как на улице была весна, то многие люди решили, что закрыть входную дверь - это лишнее, а некоторые, наоборот, что закрывать дверь - крайне необходима, да ещё так, чтобы все подпрыгнули от испугу. Именно из-за этих двух типов людей я сегодня сидела на рабочем месте и потирала виски, которые уже перестали поддаваться моим ласкам и болели всё сильнее и сильнее. К тому же, сегодня уже три посетителя успели спросить меня о моём возрасте. Видите ли, такая молодая девушка, как я, не может работать психологом и выслушивать чужие проблемы, у неё своих достаточно. А я что тут, чёрт возьми, делаю? Если бы я, действительно, считала, что молода для этого, то я бы уже давно развернулась и ушла из этого сомнительного заведения с вечно хлопающими дверями, да ещё и при этом звонко хлопнула дверью, чтобы все меня запомнили. К сожалению, в такой негативной форме я не могла отвечать клиентам, поэтому я натягивала на лицо улыбку, смущённо отбрасывала рыжие волосы на спину, и рассказывала им, как же я обожаю свою профессию. Да, действительно, обожаю... Хожу каждый день на неё, как на праздник.
-Диана, к вам посетитель. - Оповестила меня девушка, которая отвечала за моих клиентов. Хотя, какая девушка? Эта была женщина! Она была старше меня на десять лет. Это отличие между психологом и её секретаршей, тоже озадачивало посетителей и наталкивало их на вопросы.
Ну, я надеюсь, что этот клиент последний на сегодня...
Я раскрыла свой ежедневник, из которого тут же вывалилось на стол множество различных визиток и карточек клиентов. Так, кто тут у нас? Кира Изотова. Ну чтож, посмотрим... Я выжидательно взглянула на дверь, дожидаясь нового проблемного человека.
Честно говоря, я ждала, что дверь сейчас раскроется и войдёт тихая, серенькая девушка, с вечными проблемами: замкнутость в себе, не умение проявлять себя в обществе; но мои ожидания не подтвердились. Дверь не открыли - дверь пнули, да так, что она распахнулась и удала близстоящий шкаф. Я услышала, как в коридоре вскрикнула секретарша... Да я и сама была не прочь закричать.

Что только не приходилось мне видеть, то такое. Это нонсенс. Я в первый раз вижу ребёнка, который так отрицательно был настроен на приём, будто я его буду пытать. Поверь, Кира, у меня совсем другие методы для достижения взаимопонимания. Её враждебное, вызывающее поведение ничуть не оскорбило меня, даже позабавило. Мне, как психологу, нравилось наблюдать за подростками, которые пытаются самовыражаться. Нравилось сравнивать их с собой. Ведь, именно в таком возрасте я перекрасила свои чёрные волосы в рыжий цвет, чтобы доказать соседке по парте, что так мне будет лучше. Я хорошо помню лицо матери, когда она увидела перед собой ужасно рыжее дитя. Она даже не поверила, что это рыжее чудо - её собственный ребёнок.
- ну и духота тут у вас, как вы тут работаете? - задала, скорее риторический вопрос девушка. Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Не знала, как я тут работаю. Не знала, как терплю надоедливых клиентов... Но надо сказать, что эта посетительница мне понравилась. Она напомнила мне себя, поэтому я сразу поняла, что мы с ней сойдёмся.
-Духота иногда полезно влияет на мозг... - Ответила я девушке, присаживаясь на стул подле неё. Вечная фишка всех психологов - сидеть напротив посетителя, сверлить его глазами во время исповеди. - А вот морозец, и ветерок, иногда, приносят неблагоприятные последствия для мозга. В эту же секунду я достала свой чёрный, кожаный ежедневник, в котором доступным для меня языком были расписаны все проблемы моих клиентов. Пролистав ежедневник до новой, идеально белой страницы, я обратила взгляд на Киру, дожидаясь от неё хоть слово.
-Итак, располагайся. Сейчас начнём. Я дала Изотовой лишние пару минут, чтобы она смогла превести свои мысли в порядок, разложить свои проблемы по полочкам, чтобы потом доступно изложить их мне. Хотя, я уже давно привыкла понимать то, что мне не доступно, погружаться в самую глубину человеческого подсознания, разведывая все тайны, которые он утаивает от меня.
Я уже перестала сердится на эту девочку, да и на всё окружающее. Вмиг в кабинете стало прохладней, дверь перестала хлопать, а люди на улице перестали манить меня к себе. На душе мгновенно теплело, стоило мне только взглянуть на этого подростка, который так безуспешно пытается мне надоесть.
-Что тебя беспокоит? Какие проблемы возникают у тебя? - Спросила я, приготовясь записать всё в свою чёрную книжечку с досье на каждого человека. Да, да, стоит бояться, у меня на любого найдется досье.

- Проблема у меня всего одна: все пытаются лезть в душу. - Сказала девушка, от чего в моём сердце что-то противно взвизгнуло. Я терпеть не могла, когда клиент начинал свой рассказ именно с этих слов. Я всегда думала. Нет. Я всегда была уверена, что эти слова сказаны в мою сторону, и этим людям моя помощь совсем не нужна. К счастью, мне частенько выпадала участь работать с детьми, которые враждебно настроенные на приём, а уж их рассказы постоянно начинались именно с таких слов. Поэтому сейчас я собрала все силы в себе, и пропустила колкие слова мимо ушей. Но пропускать мимо ушей надо было ещё много чего.
Эта девушка была не такая, как все. Что-то отличало её от других, и этим что-то была её настырность. Если все детишки ограничивались фразой "Все пытаются залезть ко мне в душу", то Изотова была, отнюдь, не такая. Вместо того, чтобы успокоиться и рассказать мне о проблемах, она завелась, как детская игрушка, которая заводится от пару поворотов небольшого рычажка, и начала негативно высказываться в сторону моих сеансов. Ну что ж, были случаи и посложнее. - Пыталась успокоить себя я, пока эта девушка заканчивала свою речь. Быть может, психологи обязаны выслушивать все речи своих подопечных, но сейчас я пропускала мимо ушей глупый негатив, который извлекала девушка.
Я с удивлением посмотрела на Киру, которая, в свою очередь, тоже разглядывала меня. Что она пытается отыскать? Злость, разочарование, обиду? Скажу сразу, это она делает зря. Моё лицо не на секунду не омрачилось под тяжестью этих слов, а вместо этого, на лице засверкала доброжелательная улыбка, будто я вовсе ничего сейчас не видела и не слышала.
-Кира, поверь, я психолог и мой долг помогать людям, а не плевать в их души. Не буду хвастаться, но многих людей я вытащила из критических состояний, поэтому я хочу помочь и тебе. - Я смотрела на девушку с мягким, материнским взглядом,  словно подсказывая ей: "Откройся", "Не держи свои тайны в себе", "Так, действительно, станет легче". - Давай договоримся. Если наша беседа всё же не заладится, то я тебя мигом отпущу. Сама понимаю, как тебе не хочется сидеть в душном кабинете в такую чудесную работу, но что делать - надо.  - Я вновь кинула умоляющий взгляд за окно, где всё так же сидели детишки с родителями, гуляли влюблённые парочки, а я, теперь уже не одна, сидела в душном кабинете, и доказывала подростку, как же нужно человеку открыться. - Кстати, я Диана Александровна, но можно просто Диана.

Облегчение. Это единственное, что я почувствую, когда Кира кивнула головой в знак согласия. Я облегчённо выдыхаю весь  тяжёлый воздух, который скоплен у меня в лёгких, и настраиваюсь на слушание. В её речи больше нет упрёков, нет колких фраз, на которые я стараюсь не обращать внимания. Она говорит тихо, спокойно. Интонация её идёт, как по маслу: без всяких перепадов, без срывов на крик. Я чувствую, как Изотова открывается мне. Она открывает мне свой секрет, рассказывает мне свою проблему, которую, быть может, не обсуждала больше ни с одним взрослым. От таких мыслей какое-то воодушевление, чувство гордости проникает и согревает мой организм, но я всеми силами стараюсь выкинуть эти мысли из головы и сконцентрироваться на речах клиентки. 
История любви. История неудавшейся любви. Сколько таких девушек сидело в моём кабинете? Ууу, огромное множество. И каждая из них жаловалась на то, как она несчастна, каждая хотела, чтобы её пожалели, и каждая из них, я уверена, на следующий день повторяла свои старые ошибки. Но к Кире у меня создавались совсем другие ассоциации. После неудачной любви - она закрывается, словно цветок, которому свойственно сжимать свои лепестки на ночь. Она замыкается в себе, клянётся, что больше никогда и никому не откроет своё сердце. Они этого не достойны. И в чём-то она права.
Я пристально вглядывалась в молодые черты лица клиентки, пока та заканчивала свой рассказ. В моём ежедневнике уже красовались несколько неаккуратных пометок по поводу этой героини, но я прекрасно знала, что при составлении карточки к ним даже не прибегну. Мне нравилась это девушка. Её рассказ я запомнила наизусть. Я могла рассказать его, даже если меня разбудят среди ночи. Не все истории так западают мне в душу, многие из них я забывала через неделю, после окончания сеансов... Но эта история зацепила меня всерьёз и надолго. 
- можно воды? - Дружелюбно спросила девушка, показывая, что рассказ окончен, и она ожидает моего совета. Признаться честно, я слишком заслушалась рассказ, и совсем забыла сложить в голове подробный план моего ответа.
Встав со своего кресла, я подошла к столу, и налила охлаждающей жидкости в стеклянный бокал. Руки мои едва заметно подрагивали то ли от волнения, то ли от жары в кабинете.
-Держи... - Протянула девушки стакан воды, и новь упала в кресло, чтобы скрыть волнение. -Ну что я могу тебе сказать? - Сказала я, усердно пытаясь отвести взгляд куда-нибудь, но лишь бы не смотреть в глаза клиентки. Но всё равно мой взгляд наткнулся на два сверкающих ока, и я самовольно засмотрелась в них. От волнения я даже начала свою речь с вечного, приставучего "Ну", от которого всю жизнь пыталась избавиться. -Ты права, всем в этом мире свойственно ошибаться. Человек влюбляется в красивую обложку, но очень огорчается, когда понимает содержание книги. Всё это нам свойственно. Все люди в этом мире проходят эти этапы. Но ты должна понять, что замыкаться в себе нельзя. Подумай, а вдруг ты встретишь свою любовь, но не раскроешься ей, и проведешь всю жизнь скованной, как в смирительной рубашке. Я не говорю, что нужно быть открытой, как книга, чтобы тебе читали все, кому ты понравишься... Но нужно быть открытой до какого-то определённого момента. Не позволять людям пролазить дальше. 

-Я, знаете, на это цепкая...Тем более, у меня уже намечается интрижка с другом брата, ничего серьёзного... - Несколько слов, которые зацепили меня, и заставили обратить взгляд на девушку, которая уже спешила уйти. Я прекрасно понимала, что "Ничего серьёзного", может, как раз таки, превратиться в огромную проблему, которую потом будет сложно разрешить даже с психологами. Сейчас Кира скрыла свои чувства, не даёт никому в них проникнуть, но что будет, если увлечение этим другом брата будет уж слишком серьёзным? Что будет, если он окажется не совсем смиренным парнем, и надавит на бедную Изотову? Я медленно обвела взглядом девушку и задумалась. Да, такая уж точно себя в обиду не даст, но и не защитит. Кто она перед огромным парнем, с тяжелой рукой (именно так представлялся мне этот друг брата. Большой, в кожаной куртке и в кепке набекрень, всем своим видом, показывающий, что наше общество совсем не для него).
Я кивнула на расспросы девушки об уходе, о новой встрече, сама не понимая зачем я киваю. Надо предостеречь Киру от беды... - Крутилось у меня в голове. И вместо того, чтобы отпустить посетительницу на волю, и самой уйти из душных стен, я хватаю её за руку и усаживаю обратно в кресло.
-Да, да, Кира, сейчас я тебя отпущу. Только послушай. Многие девушки после вот такого долгого скрытия своих чувств, буквально бросались в объятия незнакомых парней, стоило тем только поманить их ручкой. Пойми, что это не есть хороший способ справиться от одиночества, которое, быть может, сопутствовала тебе некоторое время. Пойми, что чем больше, чем глубже ты откроешься парню, тем хуже будет тебе впоследствии. - Я остановилась, чтобы перевести дыхание, и набрать воздуха в лёгкие для нового рассказа. - Ведь, как говорят, парни в девушках любят загадку, а не открытый текст, которой они им предоставляют.
Я откинулась на спинку кресла, и расслабила свои конечности, которые затекли от долгого пребывания в одном и том же положении. Пальцы рук протяжно завыли неслышную симфонию звуков усталости, а ноги... Тут уж говорить нечего. Они затекли и не хотели поднимать меня с кожаного кресла.

Убеждения девушки заставили меня вздохнуть свободно. Нет, я конечно была не сверхчувствительным человеком, но я всегда волновалась за окружающих. Вдруг бы Кира, действительно, увязла в глупостях, а это и позор на семью, и лишний повод для волнения. Кому приятно, когда волнуются близкие люди? Никому.
- И всё таки, я никак не пойму, вы такая молодая, красивая девушка...могли бы совершенно не париться  здесь в духоте, а удачно выйти замуж и  жить себе припеваючи, а вы тут. - Заговорила девушка, и я почувствовала, как мои щёки заливаются румянцем. Ну, надо же, обычно слова про молодую, незамужнюю, внушают в меня только тонны дьявольской злобы, а теперь я сносно выслушивала комментарии Изотовой и улыбалась, словно ни разу в жизни не слышала ничего прекрасней. Мне хотелось рассказать ей про мою не приятную личную жизнь, которая длилась всегда на протяжении двух недель, а потом резко обрывалась. Может быть, у всех моих ухажёров было что-то с головой, потому что они убегали сразу же, как только я говорила им о своей профессии. Мама старалась меня подбодрить, говорит, что просто мужчины боятся моей занятости, ведь работа психолога не так проста, как кажется. Я лишь с улыбкой пожимала плечами, и не сильно огорчалась, зная, что впереди у меня ещё целая жизнь, полная радости и невзгод.
-Не получается найти того самого... - Произношу с улыбкой я, и поднимаю взгляд на девушку, которая протягивает мне небольшую бумажку, маленького формата, похожую на миллионы визиток, которыми был забит мой кошелёк. Мои взгляд быстро скользит по листку, и видит на нём телефонный номер моей посетительницы, которая так любезно согласилась меня сфотографировать. Мой рот расплывается в улыбке, я чуть видно киваю головой, вкладывая в этот жест все чувства, которые меня переполняли. Конечно, время зайти на фотоссесию мне придётся искать очень-очень долго, но я точно знаю, что приду к этой девушке ещё раз, обсужу с ней её проблемы, спрошу о друге брата, с которым у ней "Нет ничего серьёзного".
Через пару минут я оказалась в кабинете совершенно одна. Ещё не один клиент не умел так ловко и быстро повышать моего настроения. Минут назад я маялась от ужасной жары, теперь же радостная улыбка сама по себе светилась на моём лице, как свидетель счастья и радости, которое меня переполняло.