— Мы договорились на семь. Да. — Так для Луки начинался самый обычный, будничный вторник на территории РГСУ, где, удерживая папку документов свободной рукой, а телефон — плечом, он спокойно закрывал дверь машины, вовсе не ожидая, что солнечный и тёплый день, несмотря на скорое приближение зимы, поспособствовал скорейшему размножению повылазивших зайцев. Словно подснежники — да и не только, — таившиеся под снежным покрывалом. Один, замеченный ещё ранним утром, величаво загарцевал в направлении университета, оставляя Чернышёва не только в полном одиночестве, но и уверенности, что забытую в салоне пачку сигарет он ему отдаст лишь по окончанию пар. Впрочем, даже если Лука так считал, бросив мимолетный взгляд на лобовое стекло, обнажавшее недорогую марку, то стремительное появление следующего зайца, ланью подлетевшего к нему, вынудило изменить траекторию полета мысли. На более земную и личную. Даже интимную в чем-то.

Первой и достаточно актуальной реакцией, вызванной весьма фривольным обращением в рамках их общения, стало недоумение, которое Чернышёв автоматически выразил привычным поднятием бровей, выражавшим куда больше, чем непонимающий взгляд. Возможно, виной медленному, неспешному пониманию складывающейся ситуации была презентованная утром улыбчивая желтоглазая яичница с рукой-ножом и рукой-вилкой, достоинства которой они с Артёмом уже успели обсудить в полной мере… Впрочем, как бы там ни было, но адекватно реагировать Луке всё равно пришлось.

— Здравствуй.

Причин не заезжать за Нотбек у него была уйма. Хотя бы потому, что он никогда не заезжал за Нотбек и даже не помышлял о подобного рода рыцарских услугах, довольствуясь коротким и достаточно часто сухим «привет» в коридорах университета. Однако, как понял Чернышёв из информативного начала диалога, оные у него были. Когда появившиеся — уже другой вопрос.

— Не хочешь, — не особо внятно пробормотал Лука, хмуро смотря на отвергнутого сходу потенциального кавалера, что, видимо, было воспринято определенным образом, а вкупе с ранее изложенными фактами вырисовывалось в конкретную картину. Лапшой. С длинными макаронами, которые Чернышёв разлюбил после отчаянных экспериментов Аксёнова сделать из них что-то приличное и съедобное, поскольку при некачественном подходе получалась лишь липкая каша. Та, в которой он сейчас начал медленно увязать, молчаливо наблюдая и не менее молчаливо следуя за Нотбек.

От быстрого взгляда на огражденную территорию и небольшое жёлтое здание корпуса, взиравшего на него любопытными и сонными глазами, видимо, издевающейся яичницы, не ускользнуло и весьма характерное перешептывание разной длины юбок, а после тихого и одновременно громогласного «они» Чернышёв украдкой выглянул посмотреть на раздосадованного кавалера. Точнее, на одного из раздосадованных кавалеров, если предоставленная информация была точна и означала именно то, о чём он подумал. Впрочем, подумал Лука о неизбежности зародившегося в мгновение заячьего скачка слуха: у такой с виду приличной студентки завелся неприличный ухажёр или такому суровому и злому сатанисту посчастливилось обзавестись столь популярной девушкой. Потенциальных подношений для ритуалов стало в разы больше.

— Конечно, свет моих кровавых очей, — помолчав немного, будничным тоном среагировал он, ещё не войдя во всученное ему амплуа всадника на бледном коне. Отдыхающий же у тротуара «Ховер» смотрел на него абсолютно безразлично, слабо поблескивая на солнце.

Папка документов, как и свисавшая с плеча сумка, были абсолютно лояльны с автомобилем, отчего, шумно выдохнув и расправив плечи, Чернышёв впервые ступил на неизведанную до этого торжественного боевого крещения территорию, довольно мягко и уверенно беря Нотбек за руку. Осторожно. Нежно. Надеясь, что несколько шагов по крыльцу, коридору и ступеням не приведут к точке невозврата и хрупкую красавицу не поломают.

— Утром, — начал Чернышёв извиняться за утреннюю оплошность, как и полагало любому непутёвому кавалеру на машине и с девушкой на своей машине, — я не смог забрать, потому что нужно было заехать в несколько мест по работе. — И это была правда. — Но ты и сама прекрасно добралась.

Лука был джентльменом и открыл входную дверь, жестом предлагая пройти первой. Как истинную наложницу прислужника дьявола, которая, будучи еще недавно белым и пушистым зайцем, превратилась в мишень для самых отчаянных и зубастых. Скакала, правда, как обычная пугливая лань.

— Хотя я не уверен, что для кавалера ты нашла подходящую кандидатуру, — он наклонился к ней ближе, вновь ухватывая за руку и отводя подальше от снующих студентов, что, наверное, со стороны казалось весьма фривольным и недостойным учебного заведения высшего звена. В конце концов, не принято в институтах мягко, но настойчиво подталкивать к стенке, лишая путей нравственного спасения, безразлично, но целовать в щёку, всем своим поведением указывая на принадлежность. Не принято устраивать фарс, расстёгивая молнию на куртке и приближаясь вплотную. — А теперь, — он наклонился ещё ближе к губам, пристально смотря в широко распахнутые голубые глаза. Глаза лани, но никак не наложницы, — рассказывай, что от меня требуется на этот день и на сколько ещё дней затянется этот милый, очаровательный спектакль; учти, что ухажёр из меня не самый блистательный и желанный, я редко обедаю на большой перемене и после четырех пар мне нужно ехать на работу, поэтому строить из себя галантного и подвозящего рыцаря без страха и упрёка у меня попросту нет времени. Тебе на подарки зарабатываю ведь. И да, Кристина, о таких вещах предупреждают заранее.

Пахло от Нотбек приятно, а вот папку с кипой бумаг держать становилось всё тягостнее. Зато обращённых взглядов оказалось куда меньше, как и завистливых воздыхателей. С цветами. С желанием удушить соперника.

Отредактировано Лука Чернышев (2014-07-19 16:16:30)