Они шли в ванную рука об руку, как парочка влюбленных в романтических фильмах. Андрею это до жути нравилось, а сердце колотилось как припадочное, норовя выскочить в горло. В очередной раз он подумал о том, что хотел бы провести с этим человеком всю свою жизнь, и снова с мимолетной тоской подумал, что в его судьбе надо ловить удачу за хвост и довольствоваться тем моментом, в котором он оказался на той улице, где перевернулся грузовик с печеньем. Ситуация настолько выбивалась из привычных, что он, всегда выглядящий и почти всегда чувствующий себя донельзя самоуверенным, сейчас терялся в мыслях и чувствах не меньше, чем Стас. Что будет дальше? Как себя вести? Внутренняя тревога сковывала, не давала воли действий, поэтому Андрей просто плыл по течению, стараясь впитать каждой клеточкой то счастье, в котором сейчас пребывал.
Стоя под душем в ванне он ни капли не стеснялся своей обнаженности, и вовсе не потому, что считал себя писаным красавцем, а потому что странно чего-то смущаться после того, что только что было. Гораздо больше смущало поведение Стаса. Андрей был готов к тому, что они потрахаются и забудут все минут через пять, забывшись крепким сном, но Стас умудрился сначала сбить настройки тягой к объятиям. Хорошо, это Андрей принял – иногда людям после секса хочется поговорить, иногда пообжиматься. А вот эти нежные прикосновения, легкий смех, явное любование – все это не вписывалось в привычный мир и сбивало. Едва ли не впервые в жизни Андрей просто не знал, как себя вести. Немного запоздало он подумал о том, что макияж, пусть и скромный сегодня, успел потечь и выглядит он сейчас далеко не как супермодель.
- Не смотри на меня, - пробормотал он, действительно чувствуя жуткое смущение.
Внутри назревала паника – Андрей никак не мог понять, что с ним происходит рядом с этим мужчиной! Он начинал смущаться, мямлить, извиняться и даже, мать вашу, краснеть! Такого с ним не было так давно, что он не был уверен, что вообще когда-либо было.
Но просьба не помогла – Стас нарочно убрал волосы с лица, рассматривая его с такой нежностью, что у Андрея голова закружилась. Одновременно хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, и в то же время, чтобы все немедленно прекратилось и жизнь его вернулась в привычное русло, где никто им не любуется, никто не проявляет такой искренний заинтересованности и уж точно никто не был так чертовски нежен! Андрею было страшно, как и любому, кто теряет привычные ориентиры и попадает в чужой неведомый мир.
У него было два варианта поведения: сбежать и довериться, но боже мой, как ему не хотелось убегать от этих рук, поцелуев и поглощающей нежности. Он чувствовал себя как змея, только что сменившая кожу: слепым, в мире, наполненном неведомыми ощущениями. Давно-давно он выработал себе установку, что в его жизни не может быть чистоты, искренности и тем более любви, но Стас выдирал его из этих правил и Андрею до безумия хотелось поддаться. Останавливало только одно – что Стас, когда-нибудь, все же опомниться…
Но сейчас Андрей потянулся к губам за поцелуем, закрывая глаза и тая об блаженства. Сейчас он уже не дурачился, когда пьяненький Стас зажал его на пороге. Сейчас он целовал так, как действительно хотел целовать – нежно, лаская, отдаваясь всем своим существом и стараясь не задеть штангой по зубам.
- И что тебя останавливает, - прошептал Андрей в ответ на признание мужчины, хотя внутренне содрогнулся.
Размеры были такие, что утренние сборы, а тем более рабочий день, могли стать настоящей проблемой после таких упражнений, а тут предлагался второй сеанс.
«Переживу», - решил Андрей. – «Обезбол куплю».
Наивным он не был и представлял, чем ему аукнется подобное приключение, но как голодный бездомный щенок не мог отказаться от лишней порции, даже зная, что потом будет худо. Второй раз такой удачи ему уж точно не видать. Да, эту мантру он вновь и вновь проговаривал про себя.

Уверенность и жадность Стаса подкупали, Андрей фактически плыл по течению, выбранному партнером, и ему нравилось сейчас быть ведомым. Сильные руки были нежны и чувствительны, поцелуи страстны, но поиск презервативов заставил улыбнуться: с полки посыпалась какая-то мелочевка, Стас, кажется, даже чертыхнулся, а вот Андрей оценил наличие стратегического запаса. Правда, вместе с уважением к предусмотрительности партнера закралось еще мерзкое чувство ревности. Наличие защитных средств говорило о том, что сексом тут занимались регулярно, а значит конкуренция была весомая. И даже то, что за время проживания со Стасом под одной крышей на протяжении уже довольно приличного времени, за которое ни одно существо женского пола, если не считать веселой и дружелюбной соседки, не переступало порог квартиры, не утешало, а только подкрепляло уверенность Дюши в том, что все происходящее сегодня всего лишь дело случая и бушующих гормонов под управлением легкой дозы алкоголя. А дальнейшие действия мужчины только больше доказывали это: Стас гладил тело с увлеченной пытливостью, но даже случайно не касался отличия Андрея от привычных партнеров. Спермотоксикоз и жажда эксперимента, всего лишь. Это немного портило момент, придавало ему оттенок лечебной горечи, напоминало о том, что простое человеческое счастье не предназначено для таких как он, хотя и не очень расстраивало. Сейчас хорошо, а на остальное плевать. По крайней мере хотелось верить, что действительно плевать. Именно поэтому Андрей и не думал о том, чтобы скрываться от соседей, не глушил стоны, рвущиеся из горла, не зажимался предвкушением последующих проблем, понимая, что сейчас он пробует самое изысканное блюдо, которое приготовила для него жизнь. Хорошего понемножку, поэтому оно потом так цениться, что больше не повторится.
Спать они легли вместе, что немного удивило Андрея. Он-то думал, что потрахались и баиньки каждый по своим койкам, но Стас и тут решил все за него. И ведь не просто легли, а еще и в обнимку, как настоящая парочка. Андрюша успел напоследок подумать, что перевернувшийся грузовик с печеньками оказался огромной фурой, а потом уснул.
Утро было таким, как и обещало – еле оторвавшись от подушки Андрей выключил назойливый будильник и без подсказок понимая, что больше не уснет, несмотря на то, что спать еще хотелось. Полежав немного, он собрал волю и яйца в кулак и выполз из-под Стаса. Путь до ванной был долог и тернист: неугомонный Эндик прыгал вокруг и норовил завалить и без него неуверенно державшегося на расползающихся в стороны тонких ножках Андрюшу, который изо всех сил старался не кряхтеть. Влезть под горячий душ оказалось миссией непростой и трудновыполнимой, но он справился. Потом долго стоял, собирая остатки сил и воли, всерьез раздумывая над тем, чтобы позвонить на работу и отпроситься на сегодня, но телефон остался под подушкой. Зато хлопок входной двери быстро привел его в чувства: пока Стас гуляет с собаками можно было отзвониться, не вдаваясь в подробности, не шокируя новообращенца тонкостями суровой мужской любви. Почему он так стеснялся быть со Стасом откровенным, Андрей не понимал и объяснить себе эту скрытность не мог. Просто не хотел заостряться на этом и все. Некоторым поводом было то, что не хотел, чтобы Стас сожалел о произошедшем или того хуже, начал жалеть его. Поэтому быстренько завернувшись в полотенце, он выполз из ванной, забрал телефон и уже из кухни позвонил своей палочке-выручалочке - Гургену, и попросил его сообщить администратору неприятную новость, что тому придется искать замену опять загулявшему заготовщику. Отзвонился он вовремя. Практически сразу как только он положил трубку, с прогулки вернулся Стас. Андрей притихшим вороненком сидел на табуретке, завернувшись в мокрое полотенце, поджав одну ногу под тощую жопку, попивая кофе из кружки и любуясь ладными движениями мужчины, с которым провел незабываемую ночь, отдающуюся сейчас во всем теле не только приятными ощущениями.
- Доброе утро, - хрипловатым голосом поприветствовал он своего любовника и светло улыбнулся ему.

В целом ничего экстраординарного не произошло – Стас переживал случившееся. И хотя Андрей ожидал этого, но почему-то все равно почувствовал острый укол обиды. Нельзя сказать, что он был этакой наивной ромашкой, которая думала, что все изменится после первого же сексуального контакта, но вот видимо все же какая-то надежда теплилась в нем, но нет, не случилось. Точнее, изменилось, но не так как хотелось. Стас старательно изображал бурную деятельность, суетясь и избегая прямых взглядов. Ситуация была прям как в песне: зачем мы перешли на «ты», за это нам и перепало. Андрей подавил вздох, сделал глоток уже подстывшего кофе и выдал прежде, чем успел подумать:
- Ты не переживай так. Один раз – не пидорас.
Мысленно он тут же дал себе по мозгам, но слово то и правда не воробей.
- Все нормально, - а сам тоже смотрел в сторону, потому что нос вдруг защипало.
Больше всего он не хотел испортить их отношения, но, похоже, сделал только хуже. Срочно требовалась нейтральная тема и он зацепился за то, что Стас спросил про его ранний подъем. Вот только реальность он описывать не стал, а ответил про работу.
- Я сегодня не пойду – отпросился. Точнее поменялся сменами. А ты скоро уходишь?
В отличии от Андрея Стас работал по более человеческому графику и ночных смен у него не было. Тут же стало интересно, что будет вечером. Вот они переспали, еще и ночь провели в тесных объятиях, а это вам не просто секс. Как все пойдет сегодня, после того, как Стас вернется домой? Поздороваются и весь вечер просидят в своих комнатах, чтобы как можно меньше сталкиваться? Идиоты. Два идиота, не удержавшие желание под контролем. Так, ладно. Что было, то было, а с остальным разберутся. Отпивая небольшими глотками кофе Андрей подумал, что Стас, наверное, захочет, чтобы он съехал, и он ведь так и сделает, если его попросят. Найдет, где пожить. Наверное. Что тут можно придумать? Квартиру он не потянет. Даже комнату пока не потянет. Гурген? Плохой вариант. Огромный армянин с радостью его примет, конечно, но это всего лишь временное решение проблемы, да и не очень хотелось освещать саму проблему. То, что он живет у Стаса не знали только ленивые, вовсю интересовались продвижением процесса, давали советы и все такое. И вот сейчас перебраться к Гургену означало фактически озвучить то, что произошло. Светка точно вынет из него все кишки, пока не докопается до сути. Гурген отпадал точно. Костик? Ну, тут можно было бы с недельку перекантоваться, а там может и подберет что. Итого, выходило, что страшного ничего не случится, если Стас попросит его съехать. Просто рядом уже не будет Стаса, а это даже не страшно. Это больно. Впервые Андрей задумался над тем, что он на самом деле испытывает к этому человеку и по всему выходило, что любил он его так, как прежде никого. Вот это и пугало.
Сидеть в мокром полотенце было более чем прохладно, пора было бы одеться. Андрей повел плечами, стряхивая легкое оцепенение задумчивости, попытался подняться и… Нет, встать он мог, конечно, но вот что-нибудь в помощь ему бы не помешало.
- Слушай, у тебя есть нош-па и анальгин?  - чуть наморщив нос спросил Андрей, когда Стас заваривал себе кашу. – Дай, если не жалко. Оденусь пока.
Он все же поднялся, поправив полотенце на бедрах и, стараясь идти ровно, зашел в комнату Стаса, забрал свою одежду, потом уже ушел к себе, натянул трусы, домашние штаны и первую попавшуюся футболку, откинул плед, которым застилал свой диван, и залез под него, скручиваясь в комочек и согреваясь. Уютно устроившись Андрюша вдруг подумал, что до вечера он уже оклемается и, наверное, зря он затеял всю эту катавасию со сменой графика. Отработал бы, не развалился. Ладно, до вечера время есть, поглядит и решит.

Потосковать во весь рост, да пожалеть себя Андрюше не дали – Стас пришел почти сразу, как только он улегся. Пришел, принес таблетки и воду, сел рядом и заговорил. Боже… Андрей точно разревелся бы, если бы умел. Глаза, правда, стали еще больше походить на глаза щенка, который понял, что ему не только хлебушка вынесли, но еще и за ушком почешут.
Когда Стас убрал с его лица пряди еще влажных после душа волос, Андрей не успел защититься и посмотрел на мужчину так, что сразу было понятно – он хотел этой ласки. Хотел, чтобы не закончилось все пустыми фразами, брошенными на кухне, чтобы все шло дальше, с цветами и прогулками, с дурацкой романтикой, для которой предназначены девочки, а не грубоватые, хамоватые неформалы. Конечно, прочитать это все в одном взгляде было сложно, но то, что он не хочет отталкивать понять можно было не напрягаясь.
Андрей потянулся за таблетками, когда Стас сел рядом с диваном, быстро закинул их в рот и, морщась, запил, а потом опять лег, по-прежнему сворачиваясь в клубок, слушая, вслушиваясь.
И он услышал то, что Стас хотел сказать. Привыкнув всегда защищаться, отрастив колючки и ядовитые шипы Андрей практически совсем разучился доверять людям. Его практически никогда не воспринимали всерьез или, напротив, боялись, но мало кто бывал с ним откровенным, и то, что пытался донести до него Стас было двойным откровением, пусть Коршунов этого и не осознавал. И если бы он знал, что на самом деле он сейчас сделал, то поразился бы тому, что с одной подачи умудрился пробиться сквозь глухую плотную защиту. Возможно, это получилось потому, что Стас объяснял, что ему самому нужна была поддержка. Он не выставлял каких-то условий, он просто рассказывал, разъяснял ситуацию для них обоих, и Андрей поддался, словно ждал именно этого. Он придвинулся, почти касаясь головой плеча мужчины, который сидел на полу, но был так близко сейчас.
- Спасибо, - прошептал он в ответ, не зная, как еще выразить свою благодарность за то, что Стас не стал отмалчиваться, прятаться, как сделал бы он сам, а решился обговорить ситуацию. – Все хорошо.
В этом коротком «все хорошо» было многое. Андрей говорил, что все хорошо с ним и боль скоро пройдет, да и не такая уж страшная она. И что понимает, что ощущает сейчас Стас. И то, что согласен и ждать, и принять то решение, которое примет сам Стас. И «спасибо» относилось к тому лучу надежды, что затеплился в его душе, когда молчание и неловкость перешли в попытку откровенного разговора. Андрей понял, что Стасу нужно дать время, так же как и он дает ему шанс, назначая почти что свидание сегодня вечером.
- Тогда я точно не поеду на работу, а там вместе решим, чем займемся, - он улыбался, обласканный такими разговорами и надеждами.
Еще он очень хотел поцеловать, но не решился, подумав, что это точно будет перебором для Коршунова. Сейчас Стас уйдет, Андрей немного поспит еще, а потом… потом он точно поцелует! Если ничего сильно не изменится, конечно. Вечное ожидание плохого все же не отпускало.

Откровенность Стаса почему-то утешала, хотя он ничего не пообещал, довольно четко расставив точки над «и», но Андрей услышал там достаточно для себя. Самое главное – то, что Стас не жалел о произошедшем и даже продумывал какое-то будущее. Дальше Андрей думать не стал, чтобы потом не падать со слишком уж большой высоты. Пока и этого более, чем достаточно.
Он действительно довольно рано повзрослел, вынужденный сам решать свои проблемы, которые в большей части сам и создавал, правда, но, тем не менее, быстро усвоил, что за ним нет никого, кто вытащил бы из дерьма, в которое он в очередной раз влез по самые уши. Несмотря на весь свой лихой и безбашенный образ, соображал Дюша не так плохо, как выглядел и хорошо усвоил по чем фунт лиха в этом прекрасном мире. Начало, проклюнувшееся в его жизни со Стасом, воодушевляло и захватывало, но не настолько, чтобы кинуться на шею с криком «Ваня, я ваша на веки!». Он очень хорошо представлял себе все последствия их связи. И, пожалуй, получше Стаса представлял их. Средоточие женских мечтаний еще слишком плохо представлял себе, что такое быть пидорасом в этой стране, и кто знает, хватит ли у него сил на то, чтобы не сломаться под натиском общественных устоев и духовных креп. Дюша в этом смысле был стрелянный воробей и губу сильно не раскатывал. Не раскатывал, но сейчас таял, как помоечный щенок над миской мясной похлебки.
- Да все нормально, - улыбнулся он Стасу, когда тот начал извиняться за содеянное. – Это не каждый раз бывает. Просто…
И подобно Стасу осекся, чувствуя, что расписывать подробности анального секса с обладателем выдающихся возможностей сейчас не очень уместно.
-… бывает, - заменил одним словом целую лекцию по половому просвещению Андрюша, решив, что в следующий раз просто получше подготовиться и не будет шокировать бедного мужика.
Когда Стас ушел Андрей уснул сразу и глубоко. Сказывалось ли то, что спал, придавленный роялем, или просто мало спал, но сейчас под окнами могло разразиться Ледовое побоище, а он все равно не услышал бы. Зато проснулся он словно обновленный, с отличным настроением и самочувствием. Какое-то время он просто валялся, рассматривая потолок и предаваясь пустым мечтам, а потом он вдруг заметил в самом уголке маленькую такую паутинку…
В общем, Дюша совершил самую глобальную девичью ошибку, которую только можно сделать, первый раз переночевав у парня и оставшись у него тогда, когда он работал: Дюша взялся за глобальную уборку. Он включил ноут Стаса, нашел подборку старого классического рока, включил погромче, чтобы соседям не мешал пылесос, и приступил. У пыли не осталось ни малейших шансов, как только Андрей взял в руки тряпку. Вообще, прежде он за собой таких чудачеств не наблюдал, но это вполне могло быть из-за того, что у него раньше не было своего дома. В квартире родителей он просто жил так, чтобы… эм… не мешать своим присутствием в их жизни. Был призраком, не оставлявшим своих следов.  Да и постоянных партнеров, с которыми можно было бы жить вместе у него не было, поэтому практиковаться было не на ком, а теперь вот все его внутренние таланты вдруг выплеснулись в одночасье и накрыли, как цунами, квартиру Станислава.
Полки все до одной, даже книжные, были протерты, книги пропылесошены, даже самые маленькие сувенирные безделушки (забытые бабами Стаса?!) были тщательно протерты и поставлены на свои места, полы сверкали чистотой как приветливая улыбка негра в кромешной тьме.
В довершение картины Андрей снова влез в ноут Стаса, проштудировал в нем различные кулинарные сайты и приготовил исключительно полезный, но потрясающе полезный ужин с салатом, запеченной куриной грудкой и рисом с овощами. Он бы еще и десерт изобразил, но постеснялся, как до этого еще утром Стас почувствовал стеснение подарить ему букет. Не для суровых пидорасов вся эта романтика!
В итоге всех этих грандиозных событий вошедшего в квартиру Станислава ждали три улыбающиеся во все зубы пасти и два виляющих хвоста.
- Я решил! – счастливо огорошил ничего не подозревающего Коршунова Андрей, едва тот переступил порог и успел положить сумку. – Пойдем кататься на речных трамвайчиках?
Это наивное детское ожидание в сияющих голубых глазах расстроить просто не представлялось возможным.

Это было совершенно невероятное чувство – ждать. Ждать, не стоя на промозглом ветру или под палящим солнцем, пока тебе позвонят или позовут, подкатят на машине или на мотоцикле, подойдут такие же как и ты сам друзья-бродяги, а ждать дома, с готовым ужином, с замиранием сердца. Андрей вслушивался в это новое, не ведомое раньше чувство, наслаждался им и опять надеялся, что оно будет долгим. А когда Стас вошел и не спрятал взгляд, не выставил заграждение, а поцеловал, то у Дюши и вовсе дыхание перехватило. На краткий миг он даже дышать перестал, внезапно для себя робко отвечая на поцелуй. Он сам не замечал, но и правда вел себя в присутствии Стаса по-другому, словно с него слетала защитная колючая шкурка и он мог показаться этому человеку таким, каким был на самом деле. Этакая Василиса прекрасная, заколдованная Кощеем Бессмертным, только в мужском варианте.
- Мой руки и пойдем есть, - не замечая покрасневших от смущения и удовольствия щек, проговорил Андрей, бросая на мужчину короткий взгляд. – Собак я уже вывел.
Но, прежде чем ответить, Стас заметил изменения в своей квартире. Она не была захламленной, просто обычной холостяцкой, которой не хватало милого женского уюта, а вот Андрею удалось создать именно эту атмосферу. Но если бы кто-то попробовал хотя бы намекнуть, что теперь тут чувствуется женская рука, то скандал был бы обеспечен. Стас и сам не знал, насколько близко с краю пропасти он прошел со своим желанием жениться тут же не сходя с места, но ему повезло и Андрей отреагировал адекватно. На сколько он вообще мог адекватно отреагировать:
- Ой, ну я прям даже и не знаю, - давя смех отозвался он на шутливое предложение. – Мне надо подумать.
На лице даже проявилась попытка изобразить долгие и мучительные раздумия, и через пару секунд Андрей выпалил:
- Можно, но имена детям я сам придумаю.
А фигли? Пусть теперь Стас охреневает!
Андрей задорно рассмеялся и легонько хлопнул Коршунова по плечу.
- Ладно, шучу, - сверкнув улыбкой утешил он. – Младшему ты имя дашь. Есть пошли, а то я с голоду помру.
И вот тут Дюша испытал еще одно прекрасное чувство – чувство, когда любимый мужик ест приготовленную тобой еду, да ест с явным удовольствием. Да, так можно и передоз схлопотать.
Поужинав и накормив Стаса, Андрей хотел было помыть посуду, как истинная хранительница домашнего очага, но Коршунов отправил его собираться, а посудой занялся сам. И вот тут Дюша понял, что ему совершенно нечего надеть! Это была катастрофа! Он перебирал свой нехитрый гарберобчик и думал, каким дырочкам отдать предпочтение, какие веревочки больше подойдут к сегодняшнему мероприятию. Складывалось впечатление, что не подходит ничего! Джинс у него были единственные. Были, правда, еще те, которые купил Костя, но к ним не подходила футболка со смеющимся черепом и дырой в половину торса. А та, в которой он был в клубе с тем же Костиком, была в стирке! Что же делать? Ну, блииин! Промучившись так с полчаса, стеная и рассматривая придирчиво каждую из своих немногочисленных вещиц, Андрей все же решился и надел Костины джинсы и одну из своих не самых затасканных футболок. Образом он остался не совсем доволен, но выглядел хотя бы прилично, а не как кот с помойки. Смирившись с отражением в зеркале Дюша сел красится. Стас мог позволить себе лечь поспать или почитать. Или посмотреть фильм. Мог сходить в магазин или написать трактат на тему «Жизнь с геем. Какие подводные камни могут вас ждать». В конечном итоге Коршунову был представлен вполне прилично выглядящий панк с аккуратно подведенными глазами, тщательно взбитым и залаченным ирокезом в пижонских джинсах и футболке с «факом» на спине.
- Я готов.

Когда они, наконец, выбрались из дома, вечер был в самом разгаре. До наступления сумерек было еще очень далеко и тепло не собиралось уходить. Настроение у Андрея было как у молодого щенка лабрадора – он бы и скакал вокруг Стаса, но организм уверенно предупреждал, что в таком случае прогулка долгой не будет. Некоторые опасения вызвало и предложение Коршунова доехать до пристани на мотоцикле, но кто добровольно откажется от такого путешествия, поэтому Андрей согласился, попросив только быть поаккуратнее на лежачих полицейских, а то такой конкуренции он просто не выдержит. Стоило ожидать, что Стас сразу забеспокоится, но Дюша моментально уверил его в своем прекрасном самочувствии – адреналин зашкаливал так, что задница свербела исключительно только в ожидании приключений.
У Парка Горького, который как только не переименовывали, но он так и оставался Парком Горького, была уже довольно внушительная толпа байкеров самого разного пошиба. Были среди них и знакомые. Потусив немного с приятелями, среди которых нашлись и те, кто поинтересовался, с каких-пор они разъезжают вместе и что это значит? Да, о Дюше знали многие, поэтому Стаса несколько пар глаз одарили нескромно любопытные взгляды. На вопросы Андрей в свойственной ему манере заявил, что все, скоро свадьба, дети, кастрюли и сковородки, чем напрочь отбил весь интерес у братии, а нужным людям, которые решили все-таки уточнить уже в более приватной обстановке, небрежно сообщил, что временно снимает комнату у Стаса. Все, весь интерес тут же иссяк и можно было отправляться дальше.
Покинув теплую компанию Андрей и Стас шли по набережной, которая уже щедро освещалась фонарями, вокруг прогуливались парочки и компании, встречались любители и одинокого отдыха и Дюше было забавно ощущать себя причастным ко всему происходящему. Он ни разу еще не был на подобном свидании, если он, конечно, не торопиться прогулку определить как свидание, и теперь жадно впитывал в себя впечатления, бросая короткие, но внимательные, несколько вопросительные взгляды на Стаса, мерно шагающего рядом. Сердце билось в учащенном ритме, хотя Андрей ни коим образом не причислял себя к людям впечатлительным или романтичным. Он уже сам стал замечать, что меняется. Что все его иголочки и занозы приглаживаются, размягчаются. Было страшно, как перед затяжным прыжком, и, в то же время, безумно хотелось продлить это все, закрепить, сделать своим, законным. Имеет же он право на свой собственный лучик счастья.
У пристани было несколько теплоходов. Один из них был совершенно шикарный: с прозрачным куполом над верхней палубой, сквозь который виднелись красиво украшенные столики, многие из который были рассчитаны на двоих и словно зазывали парочки влюбленных окунуться в романтичную и прекрасную сказку. Андрей с толикой зависти посмотрел на все это великолепие, но легко мотнул головой, стряхивая заманчивые видения, и перевел взгляд на обычные прогулочные «кораблики».
- Вон тот, кажется, скоро отправиться, - махнул в сторону одного из них Андрей, указывая на него Стасу.
Туда бодренько шел народ, заполняя в первую очередь нижнюю палубу. Андрей же метил на верхнюю, надеясь, что большинство все же останется внизу – вечером на речной прогулке не так уж и сладко, как может показаться. Ветер быстро прогоняет легко одетых смельчаков в более уютные помещения. Да и бар был только внизу. Если его расчет верен, то у них со Стасом прогулка окажется ничуть не хуже, чем на том сверкающем и манящем теплоходе для влюбленных.

Московская публика жадна до развлечений, особенно если это не сильно бьет по карману. Были, конечно, в любой толпе те, кто любил показывать свое финансовое или кулачное превосходство в любом месте, и сегодняшняя прогулка ничем не отличалась от других. Андрей еще на входе выцепил взглядом небольшую компанию молодых мужиков, кулаки у которых явно чесались и они, жадно оглядываясь, явно искали повода. Робкая надежда, что их не пустят или они вообще не пойдут кататься, растворилась, как только Дюша увидел одного из них, уверенной походкой направляющегося в сторону предполагаемого бара. Он куснул губу и вздохнул, понимая, что таким закрытое пространство не подходит и как только они примут свою дозу, то сразу же выползут наверх в поисках приключений. Вечер переставал быть томным, но Андрей решил для себя слиться с местностью и пообещал себе держать язык далеко за зубами, дабы не привлечь к себе ничьего внимания.
Однако стоило им подняться наверх и занять места у самого борта, как дурные предчувствия оставили его, взгляд тут же стал восторженным. Он крутил головой, рассматривая все вокруг, словно впервые попал в такое путешествие. Как ни странно, но его всегда очень вдохновляла возможность что-то рассматривать, впитывать поглощающие эмоции, заряжаться ими. Андрей в равной степени любил отрываться на концертах и восторженно созерцать красоту города, в котором он жил. В последней ситуации Андрею нисколько не требовался дополнительный допинг в виде спиртного, чтобы наслаждаться тем, что окружало. На самом носу теплохода он мельком увидел парнишку, который подобно ему с восторгом вглядывался в то, как вода ударяется о борт и бьет пеной по бокам, взлетая светло желтоватыми хлопьями выше, порой попадая ему на лицо. Парнишка весело хохотал. Этот смех и привлек Андрея – он явно отдавал болезнью. Мельком оглядевшись, Андрей понял, что парнишка был один. Сразу возникло два вопроса: кто его одного отпустил и как его вообще пропустили сюда. Вдруг он упадет в воду? Дюша заерзал на скамейке.
Народ тем временем фланировал по двум палубам, поминутно перемещаясь с нижней на верхнюю, быстро замерзая и прячась обратно поближе к бару. Вылезла и компания парней, ищущих развлечений за чужой счет, оглядываясь в поисках жертвы. Сначала они внимательно посмотрели на Дюшеса, перевели тяжелые взгляды на Стаса, видимо все же подумали и посмотрели в другую сторону. Конечно, увлеченный брызгами воды даун был куда более безопасной жертвой, чем два чувака, забитых татуировками, пусть один и был очень похож на педика, но явно их тех, кто за свою задницу с легкостью выбьет пару десятков зубов.
- Вот дерьмо, - сквозь зубы проговорил Андрей, как только понял, что собираются сделать эти мудаки.
Очень быстро палуба очистилась и на ней осталась компания подвыпивших парней, Андрей со Стасом и мальчишка-даун.
- Рыбок ловишь? – буквально повис на плечах мальца один из парней, а остальные дружно заржали. – Хочешь их ближе посмотреть?
Тут вся компания разом подхватила парнишку за руки и ноги и свесила через борт, грозя выпустить в любую минуту.
- Отвалите от него! – рявкнул Андрей, поднимаясь со своего места.
Низкий хриплый бас звучал очень внушительно. Жаль, что тело ему не соответствовало. Хорошо было только то, что дауна вернули на ноги, разом потеряв к нему всякий интерес, зато пять пар залитых алкоголем глаз обратились на Андрея.
- Прости, - тихо сказал Андрей Стасу, выходя в проход между ряжами скамеек и понимая, что вполне так нехуево подставил его, вступившись за мальчишку, но закрыть глаза, как остальные, он просто не мог.

Вечер, так хорошо начавшийся и должный прийти к прекрасному завершению на смятых простынях, стремительно превращался в банальную потасовку с пьяным быдлом. Дюшес, как истинный панк, драться любил, а что самое страшное, отличавшее его от собратьев по анекдоту, еще и умел. Не профессионально, конечно, но в драке был страшен своей непредсказуемостью, агрессивностью и умением постоять за себя и за тех, за кого вписался. Слишком тощий для того чтобы нанести сокрушительный удар, он брал скоростью и выносливостью. А когда стоял только за себя в ход шло еще одно верное средство: врезать и съебаться. Но сейчас тут такой маневр не прокатил бы. В глубине души он пожалел, что не промолчал и не сделал убедительный вид, что его безмерно увлек городской пейзаж, подставив Стаса, но отступать было в любом случае поздно. На короткое время появилась надежда на то, что внушительность Стаса убедит ублюдков не продолжать томную беседу, но взглянув на их глаза Андрей понял – пиздец. «Ну, пиздец, так пиздец», - решил он про себя и приготовился.
- Слушай, мужик, тебе больше всех надо? - раздался пьяный голос одного из пятерки дебоширов.
По сценарию должно было бы последовать словесное продолжение, но все восемь человек на верхней палубе молчали, напряженно вглядываясь друг в друга. Точнее, вглядывались семеро, мальчишка-даун хмурил брови и кривил губы, видимо предчувствуя, что добром дело не кончится. Дюшес опять запоздало подумал, что не хватало только тому влезть и получить от пьяных бугаев, но тот пока молчал и про него вроде как забыли. Андрей лихорадочно думал, как разрулить все, чтобы избежать потасовки, но пока он соображал стоящий позади своих товарищей, что характерно, самый мелкокалиберный из пятерки, вдруг толкнул других и завопил:
- Да чего стоите? Щас пиздов дадим и весь разговор!
Истеричный, немного даже писклявый голос сработал словно катализатор и ближайший к Андрею и Стасу мужик качнулся, сделал шаг вперед и замахнулся кулаком. Большего и не надо было. В Андрее мигом раскрутилась пружина, кинув его вперед, кулак с острыми костяшками впился в щетинистую челюсть замахнувшегося, через пару секунд раздался вопль, полный негодования и толпа ублюдков ринулась на Стаса и Андрея. Яйца поджались как на морозе, и Андрей приготовился бить дальше. Возможно ногами. И тут теплоход качнуло, разом сбив весь боевой настрой, вся толпа дружно потеряла равновесие, трое из пятерых упали, один просто лег на сиденье, Дюшес успел ухватиться на спинку ближайшей к нему лавки, сразу занозил ладонь, но от выброса адреналина не успел прочувствовать всю боль бытия, зато услышал вой и отборнейшую матерщину, что не характерно, не от себя.
Дальше все понеслось, как в старом кинотеатре, когда механик уснул и придавил рычаг кинопроектора. Теплоход пришвартовался к маленькой пристани, откуда-то набежали мальчики в голубых рубашечках, всю орду дружно и технично сгрузили на землю, спасибо что не мордами в асфальт. Пытались захватить и мальчишку-дауна, но откуда ни возьмись появился его братец. Брату на вид тоже было не больше лет 18-20, он был тоненький как осинка в лесу, с ангельскими чертами лица и глазами темными и глубокими. Дюшу зацепило смирение жертвенного агнца во взгляде. Сразу представилась жизнь этого парнишки: ответственность, необходимость все время быть начеку, отречение от своей жизни. Может быть он глобально ошибался, конечно, но последнее что он успел увидеть прежде чем их высадили с теплохода, это то, как обрадовался инвалид и то как заботливо обнял его брат, приговаривая: «Все хорошо, я с тобой. Прости, что оставил, но теперь я рядом».
Смешанные чувства, накатившие в этот миг, прибили и Андрей сделался молчаливым. Он задумался о том, насколько странны человеческие отношения. Этого дауна любили, пусть он и был в каком-то смысле обузой или, скорее, дополнительной нагрузкой. А он, сам Андрей, конечно, подарком не был, но неужели он не заслужил хоть толику заботы и внимания, которых его лишили, едва только столкнулись с проблемами его неуемной натуры?
Возможно эта задумчивая молчаливость и помогла ему и Стасу в общении с нарядом полиции, который радостно принял всю компанию на маленькой, явно проходной пристани. Теплоход, избавленный от бузотеров спокойно отчалил и ушел своим курсом, пятерку подпивших мужиков погрузили в машину и увезли разбираться, а Стас и Андрей остались на противоположном берегу от парка, где-то в районе Лужников.
- Погуляли, - протянул Андрей и виновато посмотрел на Стаса. – Чего делать будем?
Ему было неловко за то, что вечер, похоже, был безнадежно испорчен. Будь он один, то ни разу не расстроился бы и придумал, чем заняться, но что думает по этому поводу Стас? Не одолевает ли его вселенское разочарование в том, с кем он на свою лысину связался? Вопросы, вопросы, вопросы. И подпорченное настроение.

Наряд полиции с пьяной компанией бузотеров уехал, а они остались стоять на маленьком причале для путейских катеров. В обозримом пространстве людей не было видно, и Стас обнял Андрея, утешая того и целуя в висок. Если бы в этот момент Дюшеньке предложили отправиться на плаху следом за этим охрененным мужиком, то он побежал бы вприпрыжку. Подальше от плахи, естественно, вдобавок утаскивая мужика на костлявом плече – справился бы. На душе стало еще теплей и спокойнее, и даже слова были уже не нужны, но вот эта поддержка, разделение его личных Андрюшиных взглядом на этот поганый мир была просто как коту сметанка.
Немного пообнимавшись они пошли вдоль набережной, и Стас заговорил о своем детстве.
- Тебя били?
В голосе Андрея было столько эмоций, хотя говорил он тихо. В его голове просто не укладывалось то, что Стаса, его Стаса, кто-то смел обижать в далеком детстве. Непроизвольно сжались кулаки и глаза прищурились, как перед дракой за правое дело. Во-первых, он за Стаса надрал бы задницу даже черту лысому, а во-вторых, он вообще не представлял, что в далеком детстве Стас мог быть другим. Таким, которого можно было бы обидеть. Интуитивно он чувствовал, что за мощным накачанным торсом скрывается дольно ранимый и не очень уверенный в себе человек, но еще не понимал насколько. Кажется, они были полной противоположностью друг друга. Андрей не был самоуверенным, просто привык к тому, что надо казаться наглым и сильным, напористым. Правда, это не работало со Стасом. Терялось, разбивалось о что-то неведомое доселе. О заботу, к которой он не привык. Стас переживал за него и, кажется, это не было напускным. Жизнь приучила Андрея чутко реагировать на малейшее проявление людских эмоций в его сторону, но искренняя забота пока еще сбивала с толку. Может ли быть такое в его жизни?
- Да что мне сделается, - беззаботно отозвался он, слизнув с разбитых костяшек капельки крови. – На мне все как на кошке заживает.
И задорно подмигнул, улыбаясь во весь рот.
Пару минут царила тишина, пока оба были погружены в свои мысли: Андрей примеривал на себя роль человека, который небезразличен, а Стас прокладывал их дальнейший маршрут вне дома и мягкой постели.
Предложение пострелять из лука было весьма неожиданным. Вот чего только Черкасов в своей жизни не пробовал: спал под мостом без коробки, наркотики разной тяжести, а из лука стрелять как-то до сих пор не довелось.
- Хочу! – с глазами, полными неподдельного восторга ответил он, схватив Стаса за руку и тут же отпуская, словно обжегшись. – Поехали стрелять из лука!
От такой неожиданной перспективы даже ноющая задница прошла сама собой без помощи медицинских препаратов.
- Только я не умею. Покажешь?
Он едва не приплясывал от нетерпения изведать что-то новое, да еще и в такой компании. То, что Стас не хотел свернуть их маленькое свидание говорило о том, что ему хочется быть с ним. Это грело и обнадеживало. Еще бы поцеловаться по-взрослому – и вообще было бы зашибись.